Александра Давид-Неэль - Под грозовыми тучами. На Диком Западе огромного Китая

Затем, как гласит предание, Кассем стал рассказывать императору об учении Пророка. Когда настал час молитвы, он оборвал свою речь на полуслове и начал молиться с традиционными поклонами, не обращая внимания на государя. Когда он закончил, Тай-цзун осведомился о значении различных движений, и Кассем удовлетворил его любопытство.

Разумеется, я пересказываю эту историю вкратце, в то время как легенда пространно повествует обо всех перипетиях.

Однако следует уточнить, что мусульмане с китайского запада, как правило, очень строго соблюдают свои религиозные обязанности. Я не раз наблюдала, как они прерывали беседу либо отходили в сторону во время какого-нибудь приема, чтобы совершить молитву в урочный час. Однажды это произошло в моем доме. Полковник-мусульманин, находившийся среди прочих гостей, внезапно встал посреди обеда, прошел в угол комнаты и невозмутимо принялся молиться. Это дерзкое пренебрежение мнением окружающих вызывает у меня неизменное восхищение. Подавляющее большинство людей обнаруживают робость, когда речь заходит об открытом проявлении своих религиозных пристрастий… Возможно также, их вера не особенно сильна.

Какова бы ни была доля истины в истории о Кассеме и аналогичных преданиях, нам трудно отделить в них правду от вымысла.

Более достоверные сведения содержатся в китайских летописях. Из них следует, что в 713 году в Китай прибыло арабское посольство. Члены делегации преподнесли императору щедрые дары, но отказались встать перед ним на колени, ссылаясь на то, что их религия запрещает оказывать подобную честь какому-либо человеку, даже если это монарх, — можно склоняться только перед Богом.

Другой арабский посланник прибыл в Чанъань в 726 году. Дипломатические усилия не предотвратили вооруженных столкновений, и в 751 году китайцы потерпели в Туркестане поражение от арабов. Тем не менее вскоре, похоже, у них вновь наладились дружеские отношения, ибо в 756 году арабские войска были посланы на помощь императору Сюань-цзуну, свергнутому в ходе восстания; при этом мятежники завладели обеими его столицами: Чанъанью и Лояном.

Благодаря общению с арабскими магометанами китайцы уже получили верное представление об исламе; кроме того, арабские купцы, прибывавшие морским путем, стали селиться в Кантоне.

Именно в этом китайском городе и произошел в 758 году первый мятеж мусульман. О его причинах почти ничего не говорится; очевидно, были затронуты торговые интересы переселенцев. Магометане ограбили город, подожгли его и уплыли на китайских судах, захваченных ими в порту.

Ислам быстро распространился по всему Китаю, и в IX веке количество новообращенных значительно возросло.

Трудно понять, чем это суровое учение привлекло китайцев. И все же следует признать, что строгому монотеизму ислама присуще бесспорное величие, а простота больших мечетей, не оскверненных ни одним идолом, производит поистине сильное впечатление.

Большинство мечетей в Китае построено в китайском стиле. Они отличаются от даосских храмов безупречной чистотой и, конечно, отсутствием статуй, но китайская архитектура непригодна для ислама, она абсолютна чужда его духу и не может выразить его в соответствующих формах.

Однако не все здешние мечети построены в китайском стиле. Я встречала храмы с подлинно арабскими чертами; они были сложены из камня, тщательно выкрашены известью, сияли ослепительной белизной и вдобавок имели положенный минарет. Они напомнили мне тунисские мечети, которые я видела далеко отсюда, на берегу Средиземного моря…

Все народы любят фантастические истории. Еще больше ценятся сказки, в которых герой, совершающий необыкновенные подвиги, является историческим персонажем. Китайцы — не исключение из правила.

В известном китайском романе описываются странствия и похождения одного мусульманина из провинции Юньнань.

Его звали Чжэн Хэ {180} , и он был выходцем из почтенного семейства просвещенных магометан.

Допущенный ко двору минского императора Тай-цзу (1368–1398 гг.), Чжэн Хэ повстречал там принца Ди {181} и подружился с ним. Когда принца провозгласили Яиь-ваном, тот забрал друга с собой в Пекин.

После кончины Тай-цзу на престол взошел его внук Хуэй-ди; его правление было недолгим (1399–1402 гг.). Янь-ван восстал против императора и при содействии Чжэн Хэ атаковал Нанкин, где находился монарх. Вскоре Хуэй-ди понял, что потерпел поражение, и, не желая оказаться живым во власти врагов, приказал приближенным поджечь дворец и бросить себя в огонь.

На пепелище нашли обугленное тело, приняли его за труп императора и похоронили с почестями. Однако летописцы высказывают сомнения относительно личности человека, погибшего в огне. Они полагают, что, возможно, обгоревшее тело принадлежало императрице. Император, по преданию, избежал смерти следующим романтическим образом.

Когда стало ясно, что битва проиграна, один из придворных сановников принес Хуэй-ди большую шкатулку и сказал: «Этот ларец передал мне на хранение ваш дед, велевший вручить его вам в случае катастрофы».

Хуэй-ди обнаружил в ларце одеяние буддистского монаха, свидетельство, подтверждавшее, что постриг был произведен надлежащим образом, и ножницы.

Эти предметы говорили сами за себя. Преданный сановник остриг императора ножницами, помог ему облачиться в монашеское одеяние, после чего Хуэй-ди скрылся со свидетельством в руках.

Беглец жил в разных монастырях вплоть до 1440 года, когда безвестный буддистский монах занемог и заявил: «Я — император Хуэй-ди. Я желаю вернуться на место своего рождения, чтобы там умереть». Правящего монарха Ин-цзуна (1436–1449 гг.) известили об этом, и он приказал перевезти монаха во дворец. Когда этот человек умер, его тайно похоронили, и никто не знает, где находится его могила.

Неизвестно, правда ли это или только вымысел, но о Хуэй-ди сложено еще одно предание, которое китайские ученые считают сущей небылицей. Однако мусульманские сказители, кочующие по западным провинциям, рассказывают своим восторженным слушателям именно эту легенду.

Она гласит, что через три года после пожара в императорском дворце бывший Янь-ван, ставший императором Чэн-цзу (1403–1424 гг.), узнал, что Хуэй-ди, сбежавший с несколькими своими сановниками, нашел прибежище в одной из южных стран. Чэн-цзу поручил своему верному другу Чжэн Хэ разыскать Хуэй-ди. Таким образом проясняется причина семи дальних походов Чжэн Хэ {182} .

Хотя история Хуэй-ди поначалу кажется здесь неуместной, без нее невозможно понять происхождение этого предания.

В то время как цель странствий, приписываемых нашему герою легендой, выглядит надуманной, подлинность этих путешествий никогда не вызывала сомнения. Мусульманский мореплаватель из Юньнани — один из выдающихся исследователей своего времени.