Александра Давид-Неэль - Под грозовыми тучами. На Диком Западе огромного Китая

Этот военачальник, как говорили, отдал своим частям приказ к отступлению, уступив японцам свои позиции без боя, и маршал Янь Сишань приговорил его к смертной казни.

Оказался ли генерал бездарным полководцем или его заподозрили в измене, а может быть, он действительно потерпел поражение и был вынужден отступить, за что его обрекли на гибель? Мнения людей по этому поводу расходились. Стали распространяться и другие слухи, которые в любой другой стране показались бы сущим вздором. Генерал якобы не умер. Вместо него осудили и расстреляли на рассвете какого-то невинного человека, то ли бедняка, то ли наркомана, не способного постоять за себя и заявить об обмане. А сам генерал, заплативший за свою жизнь огромный выкуп, дескать, укрылся в какой-то глуши под другим именем.

Считалось, что господин Ли занимал третье место в ряду китайских военачальников. Первое принадлежало маршалу Янь Сишаню, а второе — тому самому пузатому коротышке-генералу, которого я видела в Утайшане; он еще перешел на сторону неприятеля при забавных обстоятельствах.

Я сомневаюсь, что за границей когда-нибудь узнают точную цифру полководцев и крупных чиновников, казненных в Китае во время войны, а также о зачастую нелепых причинах, повлекших за собой их гибель. Когда я была в Ханькоу, газеты сообщали, что одного генерала якобы расстреляли за то, что он женился (офицерам запрещалось заключать браки в период военных действий). Вместо того чтобы сделать это тихо и незаметно, нарушивший запрет генерал решил устроить пышную свадьбу. Не успела невеста в сопровождении внушительной свиты добраться до резиденции своего жениха, как уже стала вдовой.

Еще один забавный случай внес оживление в наши будни с однообразными бомбежками. Соседская собачонка повадилась на территорию бывшей миссии. Не преминув выяснить, как я к ней отношусь, и сочтя это отношение дружелюбным, она стала бродить вокруг моего дома и шумно требовать, чтобы ее туда впустили. У этого животного была одна странная особенность: его нетерпеливые завывания точь-в-точь воспроизводили звуки сирены, предупреждающей о появлении вражеских самолетов. И вот как-то вечером, когда я вернулась с прогулки, слуга сообщил, что супруги 3. дожидаются меня в гостиной. Я немедленно направилась туда, но никого не застала, позвала слугу, и он сказал, что посетители пришли довольно давно. Я решила, что им, очевидно, надоело ждать; хорошо зная эти места, они, наверное, вышли через соседнюю дверь гаража и отправились куда-то по своим делам.

Между тем настало время ужина, и я села за стол вместе с Ионгденом. В разгар трапезы в столовой появились исчезнувшие посетители.

— Вы ужинаете, — сказала госпожа 3., — уже поздно, значит, они улетели.

— Кто это — они? Самолеты?.. Сегодня больше не было налетов. Мне сказали, что вы меня ждали. Очень любезно с вашей стороны, что вы решили вернуться.

— Вернуться!.. Мы никуда не уходили. Мы сидели в подвале… Не было налетов!.. Мы же слышали вой сирены, когда находились в гостиной.

— Это вам показалось.

Во время нашей беседы снова послышались трубные причитания собачонки, почуявшей запах пищи; очевидно, она считала, что я слишком долго заставляю ее ждать.

— О! — вскричали мои друзья. — Во всем виновата эта окаянная тварь! Из-за нее мы просидели полчаса в вонючем подвале!

Это было забавно, и в конце концов они от всего сердца посмеялись вместе с нами над своей оплошностью.

Между тем в больницах стонали раненые, привезенные туда утром, после настоящей бомбардировки. Но мы свыкаемся со всем, в том числе и с войной. Несмотря ни на что, жизнь идет своим чередом, и люди торгуют, стремятся к чему-то, любят и… смеются.

Казалось, война не отбила у тайюаньских дилетантов охоту заниматься музыкой.

Нередко по вечерам я стояла у дворовой ограды перед своим домом и смотрела, как движется по улице — одной из главных городских магистралей — нескончаемый людской поток. Напротив находился магазин торговца музыкальными инструментами. Я неизменно видела со своего наблюдательного поста приезжавших туда клиентов. Однажды вечером двое солдат вышли из колясок кули {101} у дверей магазина. Повозки были перегружены вещами, и, судя по направлению движения, их владельцы следовали на вокзал. Солдаты долго рассматривали флейты, пробовали на них играть и в заключение довольно недурно исполнили дуэтом какую-то пьесу. Расплатившись за покупки, они положили флейты среди своих чемоданов, и кули быстро повезли их на вокзал.

Куда они держали путь?.. Как знать… Возможно, на фронт.

Наконец однажды, в полдень, мне вручили письмо от преподобного П.

«Ваши деньги пришли, — писал он, — а господин X. прислал своим слугам телеграмму с распоряжением вернуть вам вещи».

Я помчалась в миссию, взяла там деньги, которые преподобный П. уже получил на почте (перевод был сделан на его имя), и отправила повара и монгола в дом X. за вещами.

Деньги подоспели как нельзя кстати. Уже в течение нескольких дней по железной дороге к Янцзы, по которой можно было доплыть до Сианя, курсировали лишь военные эшелоны. Гражданским пассажирам перестали продавать билеты, и неизвестно, сколько это могло продлиться. Зато снова стало возможно добраться до магистрали, которая вела в Ханькоу, через Шицзячжуан, но японцы стремительно продвигались вперед и, по-видимому, время, в течение которого еще сохранялась вероятность попасть в Шицзячжуан, было весьма ограниченно.

Когда преподобный П. сообщал мне об этом, объявили воздушную тревогу, и мы расстались. Он направился в убежище, расположенное, кажется, возле больницы, а мы с Ионгденом спустились в другое, очень глубокое подземелье, выходившее в сад.

Там во время налетов укрывались воспитанницы сиротского дома вместе со своей наставницей-англичанкой по имени Бьюла Глэдбис. Беспечные, как и все дети, девчушки радовались, заслышав вой сирены, так как им нравилось прятаться в убежище, и мы с мисс Глэдбис с удовольствием слушали их веселое щебетание. Никто не подозревал тогда, что этой милой женщине суждено трагически погибнуть вместе с коллегой из баптистской миссии доктором Уайяттом несколько месяцев спустя…

Когда это произошло, Тайюань уже был захвачен японцами. Доктор Уайятт, мисс Глэдбис и еще один человек направлялись куда-то [74]в автомобиле, за рулем которого сидел китаец. Когда они отъехали довольно далеко от города, их машину неожиданно обстреляли. Доктор Уайятт тотчас же велел водителю остановиться и вышел из автомобиля с английским флагом. Неужели снайперы его не видели?.. Неужели они не поняли, что это иностранцы?.. Так или иначе, стрелять они не перестали. У водителя было сломано запястье, мисс Глэдбис, сидевшую в машине, смертельно ранили, а доктор Уайятт, продолжавший размахивать флагом, был сражен наповал и упал в кювет у обочины дороги.