Валентина Краскова - Кремлевские тещи

Справедливо ли это? Ворошилов принес нашему народу, нашей стране неисчислимые бедствия. Ворошилов — один из главных организаторов массового уничтожения десятков тысяч ни в чем не повинных людей — посмертно носит придуманную для него биографию «легендарного полководца» и «народного героя».

Ворошилов стал символом сталинистского толкования истории гражданской войны и Красной Армии. И с этой точки зрения был неприкасаем. Он остался символом и после смерти Сталина. Человек-легенда, одним из авторов которой частично он был сам.

Он тридцать пять, лет входил в ближайшее окружение Сталина и остался почти единственным, кого за столь долгий период Сталин не поставил к стенке.

Когда Климент Ворошилов был еще совсем молодым, он за копейки выступал в цирке — помогал гипнотизеру и изображал медведя. Клим Ворошилов, одетый в медвежью шкуру со страшной мордой ходил на четвереньках, вставал на дыбы, откликался на различные команды и смешил народ: в медвежьей шкуре ревел, вставал на задние лапы, плясал под губную гармошку. Все смеялись, а Клима Ворошилова так и подмывало скинуть медвежью шкуру и выкинуть перед зрителями замысловатое коленце — не от «медведя», а от себя. Про это подробно рассказано в мемуарах Ворошилова: «После, когда я уже играл в самодеятельном театре, я рассказывал товарищам этот случай, и мы долго смеялись над этой историей. Когда же мне удавалось та или иная роль, ребята подшучивали: «А что Климу? Он и медведем стать может!»

Роль «красного маршала» и народного героя у Ворошилова была сыграна отлично.

В 1956 году к собственному семидесятипятилетию и в 1968 году — к пятидесятилетию Советской Армии, в поддержку «легендарного полководца», Ворошилов был дважды удостоен звания Героя Советского Союза.

После женитьбы на Раде Хрущевой Алексей Аджубей стал главным редактором «Комсомольской правды». В конце пятидесятых до дня отстранения Хрущева от власти был главным редактором «Известий», членом ЦК КПСС, депутатом Верховного Совета. За участие в освещении в печати визита тестя в Америку получил Ленинскую премию.

Карьера молниеносная и блестящая, но в октябре шестьдесят четвертого после отставки тестя она прервалась.

В возрасте 25 лет Алексей Аджубей вошел в достаточно большую семью Хрущевых.

Никита Сергеевич Хрущев был женат дважды.

Первая жена умерла рано, и от нее остались сын Леонид, расстрелянный во время войны, и его дочь Юла.

Вторая его жена, Нина Петровна, родила ему Раду, Сергея и Елену, которая умерла в 28 лет от «волчанки».

Хрущев очень любил внучку Юлу, дочь Леонида, которая была замужем за экономистом Н. П. Шмелевым, с которым развелась еще до ухода Никиты Сергеевича на пенсию.

Никита Сергеевич любил, чтобы внуки чаще бывали возле него, чтобы их непременно привозили в выходные дни на дачу, а во время отпуска брал их на юг — в Крым или на Кавказ.

Бабушка Нина Петровна всегда требовала от внуков выполнять летние задания по английскому языку.

У Хрущева была сестра Ирина Сергеевна, которая иногда приезжала к нему в гости. Она любила собирать на даче яблоки и всех угощала ими. О Никите Сергеевиче она говорила: «Если, бывало, Никита в чем-либо заупрямится, то его всем домом не свернешь».

Хозяйка дома Хрущева была строга. Дети и обслуживающий персонал не так боялись Хрущева, как ее. Говорила она немного, но требовательно относилась ко всему и ко всем.

В обществе Нина Петровна старалась держаться в стороне и вести себя скромно.

Жена Хрущева владела английским языком, но выезжала с Никитой Сергеевичем за границу всего лишь один раз — в США и старалась не попадать в объектив фотоаппарата или кинокамеры.

Индийский дипломат Т. Кауль оставил такое воспоминание о Нине Петровне Хрущевой: «Госпожа Хрущева была сама доброта, мягкость, понимание, материнство. Ее ласковая улыбка утверждала победу человеческого духа над всеми страданиями, тяготами и невзгодами. Она была счастлива своей жизнью скромной жены, матери, бабушки и всегда держалась позади мужа. Она продолжала преподавать в школе даже после того, как ее муж занял высшее положение в советской иерархии.

Он не был рожден диктатором и не хотел им становиться. С людьми он обращался резко, порой даже грубо, что в конце концов и стоило ему его места.

Хрущев любил выпить, когда его жены не было рядом или она отворачивалась. Однажды на завтраке, который я давал в честь Индиры Ганди, присутствовали Хрущев с женой и дочерью Радой. Хрущев отвлек внимание жены словами: «Посмотри, какая красивая картина», и пока она ее разглядывала, выпил залпом стакан красного вина. Она сделала вид, что не заметила, но широко ему улыбнулась. Он сказал Индире Ганди: «Мы находимся под гнетом наших женщин. Они превосходят нас численностью». Но Хрущев не пил крепких напитков, только вино, по совету врача. И в отличие от Сталина и Молотова, которые пили минеральную воду, делая вид, что это — водка, Хрущев никогда не обманывал».

Наряду с множеством домашних привилегий кремлевские жены связаны суровыми ограничениями.

По собственному признанию Хрущева, его поездке в США предшествовали тяжелые, многодневные раздумья по поводу того, брать или не брать с собой свою жену — женщину исключительного достоинства, ума и такта, ибо путешествовать с женами считалось «мелкобуржуазной роскошью». Перед отъездом в Америку Хрущев придирчиво проинструктировал Нину Петровну, как себя вести, как держаться на официальных приемах, что говорить и что не говорить (строжайший наказ — «ни слова о политике!»), и поставил условием, чтобы на приемах она капли в рот не брала спиртного, включая шампанское. Нина Петровна отлично справилась с нелегкой ролью первой советской леди, так что в следующие заграничные поездки Хрущев ослабил вожжи личного управления и предоставил ей большую свободу действий, полагаясь на ее врожденный такт и чувство собственного достоинства.

Исключительное достоинство и такт Нины Петровны проявились и в ее коротких воспоминаниях.

«Не помню даты, к сожалению. Когда В. М. Молотов стал наркомом иностранных дел, то ему построили дачу по специальному проекту, с большими комнатами для приема иностранных гостей, и в какой-то день было объявлено, что правительство устраивает прием для наркомов и партийных руководителей Москвы на этой даче. Работники приглашались вместе с женами, так и я попала на этот прием. Пригласили женщин в гостиную, там я уселась у двери и слушала разговоры московских гостей. Все собравшиеся женщины работали, говорили о разных делах, о детях…

Позвали в столовую, где были накрыты столы буквой «П». Усадили по ранее намеченному порядку. Я оказалась рядом с Валерией Алексеевной Голубцовой-Маленковой, напротив — жена Станислава Косиора, которого только что перевели на работу в Совет Народных Комиссаров СССР. Уже было известно, что на его место секретарем ЦК Украины поедет Н. С. Хрущев. За ужином я стала спрашивать жену Косиора, что из кухонной посуды взять с собой. Она очень удивилась моим вопросам и ответила, что в доме, где мы будем жить, все есть, ничего не надо брать. И действительно, там оказалась в штате повариха и при ней столько и такой посуды, какой я никогда даже не видела. Так же и в столовой… Там мы начали жить на государственном снабжении: мебель, посуда, постели — казенные, продукты привозили с базы, расплачиваться надо было один раз в месяц, по счетам.