Крис Хит - Robbie Williams: Откровение

Ходят члены Mumford and Sons, на тот момент — одной из самых успешных групп в мире. Роб с ними не разговаривает. Позже он с уважением выскажется об их работе и их достижениях, но ясно, что все, что он находит странного и удручающего в сегодняшней музыкальной индустрии — не столько сама музыка, сколько подход и отношение — относится и к их роли в этом: «Я не в состоянии смотреть на них слишком долго — уверен, прекрасные парни, но уж такая серьезность, как будто целый день копали, а потом на сцену вышли. Это меня раздражает. Они как фолк-группа The Wurzels, старики из которой получили вузовские дипломы».

Скоро — начало церемонии.

Когда вы видите знаменитостей, идущих по красной дорожке на мероприятиях вроде Brit Awards, то чаще всего вы наблюдаете такое же срежиссированное представление, как на сцене. Обычно они все сидят в здании часами, готовятся, а потом их везут к красной дорожке — как будто они так вот сами «прибыли». Роб обычно отказывался участвовать в этой постановке, но в этом году он свою часть отработал — прошелся и ответил на обязательные блиц-вопросики: «Вас номинировали — какие чувства?», «Как Тедди?», «Вы присоединитесь к Take That?» — а потом сел скучать в гримерке. Он решает «побродить» и поглядеть что в комнате с названием — более с надеждой, чем ожиданиями — «Звездный бар». Там никого почти нет, кроме нескольких людей из рекорд-компаний, и атмосфера невеселая. Он садится за стол, размышляя, чем бы заняться дальше.

«Я из девяностых, — говорит он. — Мне такое претит».

Он выходит обратно в коридор, но потом понимает, что никуда не хочет идти, и остается просто стоять там. «Ни движухи, ни драйва, ни энергии». Он вздыхает. «Я устал. И не ел с прошлого года».

Он возвращается в гримерку, где может смотреть прямую трансляцию церемонии по телевизору. Атмосфера там — тухлая. Роб видит проблему как общую для любой аудитории рекорд-бизнеса: «Они сами понимают, что волшебство тут поддельное». И добавляет: «По мне так именно они первые и уничтожили всю эту магию».

Когда приходит черед, он исполняет «Candy» на сцене. Но его слегка взвинтило то, что первые, кого он увидел сидящими за ближайшим столиком, — это Деймон Албарн и Ноэл Галлахер, и все, о чем он мог думать, — что они подумают, увидев его хореографию к суперпопсовой плясовой песне «Candy». После этого он дает то короткое интервью Джеймсу Кордену, в котором оскорбляет Тейлор Свифт, потом вручает награду группе One Direction, которых на сцене называет «мои младшие братики, братишки по шоу-бизнесу».

Удалось ли ему добавить что-либо значимое, все остальные только делают что-то корпоративное и для промоушена. Плохое положение дел: обозреватель The Sun, в то время — Гордон Смарт, сразу пишет в твиттере: «рок-н-ролл мертв».

«Он прав», — говорит Роб.

Именно это подвигло Роба сочинить будущую песню Brits 2013. Может быть, не стоит об этом говорить, но ему нужно высказаться. Она начинает писать на следующий день и хочет записать немедленно, но сперва ему нужно сняться для Ant & Dec’s Saturday Takeaway.

Но еще до того, когда Дэвид заезжает за ним, ему требуется рассказать свой сегодняшний сон. Возможно, дело в мелатонине. Возможно, последствия церемонии «Бритов». Может быть, нервные клетки в мозгу воюют… но даже по его стандартам сон очень странен.

«Мне реально что-то странное снилось, — рассказывает он, — что я подрочил Джорджу Майклу. Но не член — у него вагина была. Мы с Джонни и Айдой были в каком-то карьере, который вроде как и не карьер, и еще у нас была лодочка, которая утонула, а там пятнадцать футов в глубину, и Айда такая: достань, ты можешь. Я: не могу. Потом появляется какой-то плавучий дом, мы с Джонни на него забираемся, на крышу, и тут слышим: вернемся всего через час, и он отчаливает. Мы такие: ох черт, надо ж им сказать, что мы тут. Мы сказали, они остановились, выпустили нас. А потом я оказался дома у Джорджа Майкла и, не знаю почему, стал ему дрочить. Я помню, еще думал: это ж мой первый сексуальный контакт с мужчиной — он того не поймет, но я ему и не скажу. Но он при этом как будто девушка, причем в одежде какой-то шифоновой. Мы потом поговорили и он расстроился. Очень чувствительный. Из-за чего-то, что я сказал перед мастурбацией. А там еще Эндрю Риджили находился. Я потом пошел вниз, и оказалось, что сегодня — мой день рождения, а Айда узнала, где я, пришла с шариками и так далее, — это в доме Джорджа Майкла-то. И она такая: Бухаем! И я такой: О господи, я только что подрочил Джорджу Майклу, что я должен чувствовать? А ты все это приготовила мне на день рождения? И я такой в раздумьях: Сказать ей или не говорить? Это не настоящая измена, я ведь удовольствия не получил».

«Мелатонин принимаешь?» — уточняет Дэвид.

«Ага».

«Да, он-таки помогает, говорит Дэвид, „но мозги немножко не в ту сторону сворачиваются“».

«Ох, — добавляет Роб как бы соглашаясь, — ага, до сна про мастурбацию Джорджу Майклу мне снился зомби-апокалипсис. С участием Френка Оушена».

Он направляется в телевизионную студию. В гримерке пока его красят он оповещает всех о последних событиях:

«Угадайте, кому я во сне сегодня дрочил? Джорджу Майклу. И у него была вагина».

Чуть позже входит Дэвид Уоллиамс, который ведет сегодняшнее шоу.

«Хочешь, расскажу, как я вздрочнул…?» — и Роб снова рассказывает свой сон.

«Ну, если без пениса, — решает Дэвид, так, как если бы выступал в роли некого авторитета по данному вопросу, — то не считается».

Позже Роб встречает Луиса Уолша, также выступающего в сегодняшнем шоу. Луису он ничего про сон не рассказывает, но Луис делает ему комплимент — Роб прекрасно выглядит. Роб потом изображает это в лицах: «Ты здорово выглядишь! Классно просто! Господи! Я к тому — в прошлом году на „X Factor“ ты был жирным!»

На следующий день в студии Гай вслушивается в текст песни «The Brits 2013».

«Ну хорошо, — резюмирует он. — Как там идет болтовня — нормально. Понимаю теперь, почему ты хочешь выпустить ее прямо сейчас».

«Не могу ждать три года, — говорит Роб. — В смысле — в свинговый альбом она не войдет».

«Кто-то должен это сказать, — говорит Гай. — Никто другой не скажет».

А Роб продолжает:

Я знаю, что разжирел, но не путаем:

За каждый мой заработанный миллион мне пекут пирожок.

Днем они делают перерыв и заезжают к Гаю домой ненадолго. Роб вспоминает, как приехал к Гаю туда, где тот того жил, сразу после рождения его первой дочери, и валялся на кушетке с похмельем.

«Ты долго пролежал на софе, — говорит Гай. — Требовал колбасок».

«Ничего я не требовал », — возражает Роб.