Крис Хит - Robbie Williams: Откровение

Эта мысль все еще живет в его голове, когда на следующей неделе подходит время проводить пресс-конференцию по поводу стадионного тура в следующем году. Потом он дает несколько индивидуальных интервью, в одном из которых его спрашивают, что он умеет делать лучше всего.

«Нормально я умею делать практически все, но ни в чем не блистаю, — объясняет он. — Я ничего-себе-певец, нормальный танцор, в пул играю прилично. В футбол довольно хорошо играю. Я вообще все делаю довольно хорошо, науки только не даются. Не умею складывать и вычитать, пишу с ошибками и вообще дислексик конченный. Но если надо изображать что-то, выставляться — вот в искусстве повыставляться равных в мире мне нет».

Октябрь 2016 года

При всех своих страхах комплексах Роба он совершенно не стесняется своей наготы. Дома часто ходит вообще почти безо всякой одежды. Не думаю, что дело тут в тщеславии, скорее — в удобстве и лени. Также, если можно, то он будет спокойно ходить в одних и тех же серых спортивных штанах и футболке день за днем и много дней подряд, а когда совсем тепло и не нужно вообще никакой одежды, то он будет бродить по дому в, так сказать, новых спортивных штанах короля.

Появиться голым на людях, разумеется, совершенно другое дело — здесь на первый план выходят другие импульсы. На одной чаше весов его склонность к пофигическому эксгибиционизму (как он заявит в этом месяце на французской пресс-конференции: «люблю ходить голым — сейчас бы тоже тут сидел без одежды, кабы член у меня побольше был») и к тому, чтоб быть нескучным. (Многое в обнаженном виде становится гораздо более интересным.) Против этого — его склонность жестоко судить себя и предрасположенность к чувству стыда, к тому же он в свое время с энтузиазмом принял диагноз одного врача: телесная дисморфия, то есть когда ты смотришь в зеркало и видишь там одни сплошные недостатки, которых скорее всего и нет.

Но каждый раз, когда ему кажется, что он хорошо выглядит, склоняется к первому варианту.

Вы могли бы подумать, что после того стыда и раскаяния, которые он ощущал после того, как несколько лет назад на смог взорвать интернет своими ню-фото, он мог бы оставить все как есть. Но в нынешнем июле они с Айдой запостили в инстаграм короткий фильм. В нем он, обнаженный, держит перед своим па́хом небольшой торт — задумка в том, чтобы зритель это соотнес с предыдущим видео, в которых Роб выбирает между двумя сверхсилами — есть торт или быть невидимым, так что теперь он думает, что он невидимый, а торт парит в воздухе.

Это людей действительно повеселило, и комменты уже гораздо добрее.

«Вот это вот момент некой гордости, — говорит он. — Вес потерял быстро, тортом прикрыл член. Не самая большая гордость , но утро получилось забавным».

А теперь Attitude, британский лайфстайл-журнал для геев, спросил, не согласится ли он позировать для обложки их журнала голым. Он сказал, что согласится.

Съемка проходит в студии в лондонском Ист-Энде. Роба усаживают в парикмахерское кресло и, пока стригут, он ест карри. Для первых фото он позирует с голой грудью, распахнув мешковатое пальто. Он смотрит отснятое на мониторе. «Ты ж волосы и прыщики заретушируешь?» — уточняет он.

Потом раздевается и позирует, прикрыв гениталии рукой. Глядя на эти фото, люди скорее всего подумают, что он не полностью обнажен — что там какая-то штука для стесняшек, которую не видно. Ну а если нет — то наверняка ж разоблачился на пару секунд, ровно столько, сколько нужно затвору фотоаппарата щелкнуть. Все это не так. Голым он пробыл почти полчаса, позируя и просто бродя по студии в перерывах, глядя на фото в монитор. И хотя он все время на причинном месте держит сложенную чашечкой ладонь, я думаю, что это скорее из вежливости к окружающим, чем для себя. Вид у него ничем вообще не обеспокоенный.

И это не говоря о том, что ему нравится — или он ждет, что понравятся — результаты.

Он смотрит на снимки в мониторе, а вокруг восторженный хор: какая прекрасная фотосессия!

«Нравится?» — спрашивает его голландский фотограф Стефани Пистель.

«Снимки мне нравятся, я себе — нет», — отвечает он.

Они обсуждают новую позу, сидя, и, если ему надо сохранить скромность, он мог бы надеть штаны. «Да я могу, — предлагает он в свою очередь, — и мизинцем ноги прикрыть».

В конце концов он накидывает какую-то одежду и выходит покурить на двор за черным входом.

«Вот это все типа освобождает, — говорит он, — но в то же время стыд-то какой. Думаю про тело свое, какой я жирный. У меня в голове фильтр какой-то, который все показывает хуже, чем на самом деле. Даже если плохо».

Однажды он спрашивает: «А рассказывал я, как Найджел Мартин-Смит сказал мне, что журнал для геев хочет, чтоб я им попозировал голым? А они мне пятнадцать штук заплатят. Это еще до того, как Take That прославились. А мне семнадцать лет было. Мне тогда ужасно нравились джипы „Витара“, которые стоили типа двенадцать штук — я налог не учел. И я такой: ух ты, я смогу джип „Витару“ купить».

Найджел Мартин-Смит, разумеется, был менеджером группы Take That, когда те еще были бойз-бэндом. Собственно, он-то коллектив и собрал, и именно он у Роба ассоциируется с мучениями подросткового периода.

«А съемка — чистое ню, — продолжает Роб. — И я сказал: сделаю. Жду пару недель. Мне, конечно, немного не по себе, но я уговариваю себя, дескать, ну подумаешь, член покажу, зато джип куплю!.. А тут у нас концерт. Вроде в Скарборо, насколько я помню. Так вот мы с него возвращаемся в отель, и там мне говорят: вот, у тебя после концерта фотосессия. И проходит она в номере Найджела».

В назначенное время Роб вошел в номер Найджела и увидел там всю остальную группу. Которые, как только он вошел, разразились диким хохотом.

«А это шутка была, — говорит он. — Ну странная, верно? Правда же странная?»

Я спрашиваю его, разговаривал ли он об этом с другими ребятами из группы. Он ответил «Нет».

Иногда, когда он рассказывает истории про Take That, кажется, что это улица с односторонним движением, что над ним — самым младшим издевались всяческие. В ранние дни уж точно. Но ясно, что не все так всегда было, потому что его история про фальшивую ню-фотосессию вызывает еще одно воспоминание.

«Мы, бывало, врывались в номера друг друга, подтирались туалетной бумажкой и засовывали ее под подушку, — рассказывает он. — А у меня „мы“ это… я и Хауард. А потом мы натягивали целлофан на туалет Гари Барлоу. Помню, мы все вчетвером были в номере Гари. А потом и со мной подобное приключилось».

Он уверен, что это вещи несравнимые.

«Не, ну позировать для гейского журнала — это другой уровень, согласись!»