Александр Севастьянов - Русское движение за тридцать лет (1985-2015)

Русское экономическое чудо может сотворить только русская национальная власть, любящая свой народ и исходящая из его приоритетности.

9. Идеальный политический режим: диктатура? монархия? республика?

Очень возможно, что переходный период от РФ к РНГ потребует, ввиду необходимости мобилизации народа на борьбу с сопротивлением внешних и внутренних врагов такого курса, введения чрезвычайного положения.

Однако после наступления стабилизации, по моему глубокому убеждению, мы должны будем вернуться — в рамках демократической республики парламентского типа — к режиму партократии и демократического централизма. Никаким иным способом на данном историческом этапе такая страна, как Россия, управляться не может. Партия русских националистов, как бы она ни называлась, должна завоевать доверие народа, взять в свои руки всю власть и всю ответственность за его судьбу. Она должна восстановить систему эффективного управления страной, полностью разваленную ныне. А президент должен отвечать перед партией, перед законодательной властью и народом. Полностью и подробно политическое устройство РНГ прописано в проекте Русской Конституции, который читатель найдет на сайте.

Необходимо знать и помнить, что традиции демократии испокон веку были свойственны Руси: вече на Севере, казачий круг на Юге, думы и соборы в Центре, в Москве. Воинская демократия царила и в дружинах русских князей. Да и в СССР дела шли неплохо, страна была сильна, пока Горбачев не принялся нарушать коллективный стиль руководства. Кроме того, русские ничем не хуже прочих народов и не меньше их достойны основных демократических свобод: слова, печати, собраний, союзов и партий, выборов и т. д.

10. Как следует относиться к иным народам россии? Как их классифицировать?

Стоит только произнести слово «русский» или — не дай бог! — заговорить в обществе о законных правах и интересах русского народа, как тут же кто-нибудь поднимет визг: а как же другие народы России? Хотя, по логике, наличие в мире вообще любых других народов не может лишить нас права думать и заботиться о своем собственном — и только о нем! Но у провокаторов своя логика, они заранее стараются привить нам комплекс вины и ответственности перед «малыми сими» — чтобы потом поставить нас на колени и превратить навсегда в доноров, как это, в основном, и происходило, и происходит. Нам же нужны не комплексы и предвзятые подходы (добрые или злые — все равно), а лишь объективный и справедливый подход. И не один ко всем, а строго дифференцированный в соответствии с историей и требованием момента.

Невозможно относиться ко всем нашим историческим соседям одинаково. Это было бы и весьма ненаучно, и несправедливо. Прежде всего, необходимо отличать комплиментарные для нас, русских, народы от некомплиментарных (Гумилев), независимо от их укорененности в России. Если с первыми у нас на протяжении многих веков складывались нормальные отношения (марийцы, мордва, чуваши, буряты, да теперь уже и татары и др.), а с некоторыми из них даже стратегические союзы (например, осетины, кабардинцы), то с другими эти отношения всегда были проблемными (евреи, чеченцы и др.). Далее, следует разделять народы России на три категории: государствообразующий народ (это только русские; ни один другой не может по объективным критериям претендовать на это звание); коренные народы, у которых нет своей государственности вне пределов России (те же чуваши, мордва, татары, якуты и др.), и национальные меньшинства, у которых такая государственность есть (армяне, азербайджанцы, афганцы, таджики, евреи, китайцы и др.).

Если же выражаться ненаучно, то в России есть всего четыре категории населения:

1) русские;

2) желающие быть русскими;

3) друзья русских;

4) враги русских.

И больше ничего. Предельно ясно.

Такая классификация не предполагает унифицированного подхода ко всем без разбора, стрижки всех под одну гребенку.

Несомненно, что коренные народы, комплиментарные по отношению к русскому народу, должны иметь равный с ним объем прав, реализуемый, в частности, через национально-пропорциональное представительство во власти.

Несомненно также, что, придя к власти, мы предложим народу принять законы, которые отделят по принципу полноправия-неполноправия коренные народы от некоренных. (В мире есть вполне признанные международным сообществом страны, у которых тут есть чему поучиться — Израиль, Латвия, Эстония, Украина и др.) Это касается, в первую очередь, права избирать и быть избранным, но не только. А уж народ пусть решает.

Что же касается некомплиментарных по отношению к нам народов, коренных или нет — безразлично, то отношение к ним будет строиться по принципу как аукнется, так и откликнется. То есть — справедливо» [173].

На этом финальном основополагающем тексте, вышедшем в последнем номере, заканчивается история «Национальной газеты», поскольку более она не издавалась, исчерпав свое предназначение. Выходившая на 24 полосах тиражом около 10 тысяч, она, однако, не могла выпускаться регулярно, задыхаясь от безденежья. Кроме того, размах, охват и глубина Русского движения, его общественное значение к тому времени были уже таковы, что требовали выхода на высокую общероссийскую трибуну. Довольствоваться изданиями «для своих» было уже несовременно.

Отлично понимая это, я продолжал свою линию на выведение рафинированного русского национализма в самые передовые и ответственные политические круги российского истеблишмента. Этому очень способствовали добрые, взаимно уважительные отношения, которые сложились у меня с главным редактором «Независимой газеты» Виталием Третьяковым, на страницах изданий которого («Независимая» выходила со многими приложениями) мне удалось опубликовать в 1994–2001 гг. три десятка статей, среди них такие принципиальные как «Национал-капитализм», «Можно ли вернуть Россию? Русская партия имеет все шансы завоевать власть», «Национализм с человеческим лицом», «Российско-украинский договор: обман века» (совместно с К.Ф. Затулиным), «Как и почему я стал националистом. Русской интеллигенции пора вспомнить о том, что она русская», «Не бойтесь неизбежного. Благо русских — это благо России», «О русском факторе — начистоту», «Россия и русские. Нужен ли нам закон “О русском народе”» и др. Затем Березовский отобрал газету у Третьякова, а новые ее редакторы не напечатали ни единой моей строки.

Однако, когда Третьяков взялся издавать журнал «Политический класс», предназначенный для общественной и обществоведческой элиты, я вновь оказался среди авторов и в 2006–2009 гг., пока журнал не закрылся по разным причинам, успел опубликовать шесть статей, в том числе такие, которые я считаю идейно важнейшими, теоретически обязательными для нашего дискурса: «Глобализация и интересы России», «Русская идея как электоральный ресурс. Первоочередные этнополитические проблемы русского народа», «Русское национальное государство: “рай для своих” или “лавка смешных ужасов”? Критика критики национализма», «Национализм как он есть. Дистилляция термина — единственный путь к “хорошему национализму”», «Наш Солженицын. К 90-летию со дня рождения писателя».