Александр Севастьянов - Русское движение за тридцать лет (1985-2015)

О том, что «болотный» альянс националистов с либералами был огромной ошибкой со стороны русских лидеров, ярче всего говорит тот факт, что они не смогли втянуть в «болотные» действа и малой части тех, кто еще совсем недавно, всего месяц тому назад, по их призыву пришел на мощный Русский марш. У русской массы, как ни неожиданно это оказалось для главных бунтарей, сработал безошибочный национальный инстинкт, предостерегший их от замеса в чужеродный блудняк. А когда на следующий день после «Болота» националисты (в основном, движение «Русские») попытались на той же Болотной площади собрать свой собственный митинг, провести, так сказать, смотр своих сил, то этот смотр произвел крайне жалкое впечатление: на акцию под черно-желто-белыми знаменами пришло, по данным полиции, около 300 человек, из которых 50 были вообще журналисты. Это был ясный знак для лидеров псевдо-революции, но кто у нас умеет читать знаки?

С достойным лучшего применения упорством русские лидеры, как зашоренные или зомбированные, продолжали вытягивать курс на союз с «сислибами». Они были буквально опьянены немыслимыми надеждами и мечтами. Они не поняли, что русский протест (а он, конечно же, имеет место быть) это явление совсем иного толка, иного содержания.

24 декабря должен был состояться новый — грандиозный! — митинг на проспекте Сахарова. Именно тогда я присвоил всей сислибовской тусовочной революции титул «Болото имени Сахарова». В одноименной заметке я писал: «На сайте ДПНИ обнаружил список тех, кому будет предоставлено слово на митинге 24 декабря. Среди них — Лия Ахеджакова, Борис Немцов, Олег Басилашвили, Михаил Горбачев, Виктор Шендерович, Гарри Каспаров, Алексей Венедиктов. Люди, в компании которых я лично не сеял бы на одном поле. На фоне вышеназванных нельзя красоваться даже по приговору суда, поскольку высший суд — суд истории — поставит такое же клеймо, какое горит на власовцах, обречет на проклятие потомков.

Подумалось: неужели кто-то из т. н. русских националистов украсит своим участием этот шабаш? Какой просчет, какой фальстарт! Это, как говаривал Талейран, хуже, чем преступление, это — ошибка. Ведь до конца дней не отмоются, бедные. Отметил отсутствие в претендентах Валерия Соловья (умен!). С изумлением отметил присутствие Ивана Миронова: отныне все обвинения его отца в антисемитизме должны быть безоговорочно сняты, раз он так и не смог объяснить сыну, в какой компании не следует появляться порядочному русскому человеку…».

Митинг состоялся, он был грандиозен. Интересующиеся и сегодня могут посмотреть в интернете ролики, на которых Григорий Явлинский выступает с длинной речью на фоне Крылова и Тора, украшенных белыми ленточками и слегка пританцовывающих от холода за его спиной. Революционный угар от взаимных токов со стотысячной толпой ясно читается на их суровых лицах. Это беспристрастное свидетельство истории, которое теперь ничем, увы, не вытравить.

Но что могли сказать русские националисты именно этой толпе на Болоте имени Сахарова? Увы, даже главный слоган Русского марша, внесенный в его декларацию: «Даешь Русское национальное государство!» не сумели вписать они в повестку дня протестных акций…

Как подметил Алексей Поликовский («Новая газета»), когда со сцены Владимир Тор попытался заговорить о национальном русском государстве, «крошечная бабушка рядом со мной — фиолетовое пальтецо, серый беретик, детские ботинки — вдруг быстрым движением перевернула картонку, висевшую у нее на веревке на груди. Что там было написано раньше, я не заметил, а сейчас у бабушки на ее картонке-перевертыше стояло: "Фашизм не пройдет!" И она так же быстро бросила на меня строгий взгляд, и я успел увидеть седую прядь, выбившуюся из-под беретика, и морщинистое, старое, но живое лицо с очень внимательными глазами». И таких «бабушек» разного пола и возраста были многие тысячи. А когда три человека с имперским флагом вылезли на помост для телевидения и стали скандировать «Россия будет свободной!», то полиция через несколько минут прогнала их с помоста. Полно и других примеров, говорящих о том, что продвинуть русский дискурс в протестные массы, перевербовать их не удалось и на йоту.

В конечном счете власть выстояла, несмотря на все массовые оппозиционные телодвижения. «Снежная революция» не состоялась, с наскоку взять Кремль сислибам не удалось, помешало, прежде всего, отсутствие единого вождя при многих претендентах. Тому же Явлинскому, к примеру, никак было не поделить первое место с Немцовым, Немцову — с Навальным (который как раз 24 декабря потеснил Немцова благодаря ловкому маневру Ермолаева) и т. д.

Кроме того, надо отдать должное Путину: он среагировал точно и быстро. Прежде всего, произошли важнейшие кадровые перемены. Лишился своего поста злой гений русских — Владислав Сурков, в отставку отправилась и Джохан Поллыева, спичрайтер президента. В 20-х числах декабря Сергей Нарышкин встал во главе Думы, Сергей Иванов — во главе Администрации президента, Дмитрий Рогозин был назначен вице-премьером, курирующим оборонку и космос. В какой-то мере все это можно было принять за русский реванш.

Были внесены изменения в закон о политических партиях, теперь не надо было представлять списки на пятьдесят тысяч человек в сорока пяти регионах, а можно стало ограничиться относительно небольшим количеством людей. Правда, это послабление, думаю, было сделано еще с подачи Суркова, и оно не упростило, а очень осложнило жизнь Русскому движению, поскольку вместо одной большой партии, которую мы бы рано или поздно создали, возникло много микропартиек, растащивших русский актив и русский электорат по своим штаб-квартиркам, как по норам. Так что такое изменение законодательства — ядовитый подарок нам, на самом деле. Но поначалу это выглядело как долгожданный шаг навстречу пожеланиям национал-патриотов.

Кроме того, Путин сделал очень сильный ход, объявив войну офшорам и начав разбирательства по поводу дочерних компаний, облепивших, по плану Чубайса, российскую энергетику. Отправив «смотрящего по России от Бильдербергского клуба» в почетную ссылку (Роснано), Путин замахнулся теперь на его детище: преступный плод приватизации РАО ЕЭС. Политическое значение этого факта невозможно переоценить. Наконец, назначив Рогозина на ВПК, президент, по сути дела, назначил ВПК, как в старые добрые времена, локомотивом развития индустриальной и постиндустриальной России.

Все это, вместе взятое, я расценил как начало русской антилиберальной «революции сверху» [193]. Начав ее, Путин приобрел сильные козыри, получил очевидные преимущества перед любыми оппозиционерами, русскими в том числе. Что вскоре и доказал на президентских выборах. После чего начал триумфальное восхождение к вершине популярности, сотворив «русскую весну», освобождение Крыма и Севастополя и воссоединение с ними, защитив ДНР и ЛНР, проявив новые и неожиданные военные возможности нашей страны на мишенях ИГИЛ. Все это было плодом вполне сознательной политики, вызревшей, как мне думается, именно в нелегкие, опасные для путинской власти месяцы противостояния с объединенной оппозицией с осени 2011 по весну 2012 гг.