Дуглас Смит - Распутин. Вера, власть и закат Романовых

Близость покушения на Распутина и убийство эрцгерцога привели к печальной путанице и откровенной нечистоплотности в среде историков и биографов. На первый взгляд может показаться странным, что оба покушения состоялись практически одновременно: 28 и 29 июня. Но любая хронологическая (или иная) связь – это лишь мираж, результат путаницы различий между григорианским календарем, используемым на Западе, и юлианским, который существовал в России. По юлианскому календарю Франц Фердинанд был убит 15 июня, ровно за две недели до покушения Гусевой.

К сожалению, этот очевидный факт не мешает сторонникам теории заговоров, которые видят в произошедших событиях часть глобального мирового заговора. Современные русские историки-националисты считают, что покушения были частью жидомасонского заговора, целью которого было устранение единственных людей, которые могли бы предотвратить войну, развязывание кровавого конфликта, способного уничтожить христианские империи Европы и Россию, и организация мировой революции. (В эту схему вписывается также убийство французского социалиста и ярого противника войны Жана Жореса в Париже в кафе «Круассан» 31 июля (по новому стилю) 1. И действительно, некоторые самые активные сторонники подобной теории заходят настолько далеко, что, несмотря на все доводы здравого смысла, утверждают, что оба покушения произошли не только в один и тот же день, но даже и в один и тот же час. В биографии Распутина, увидевшей свет в 1964 году, Колин Уилсон заявил, что он первым заметил полную одновременность событий. Он писал: «Смерть Фердинанда сделала войну возможной; ранение Распутина сделало ее неизбежной, поскольку он был единственным человеком в России, способным войну предотвратить» 2.

Во время убийства эрцгерцога Распутин находился еще в Петербурге. Когда репортер «Биржевых ведомостей» спросил его об этом событии, Распутин ответил:

«Что тут, братец, может сказать Григорий Ефимович? Убили уж, ау. Назад-то не вернешь, хоть плачь, хоть вой. Что хочешь делай, а конец-то один. Судьба такова… А вот английским гостям, бывшим в Петербурге, нельзя не порадоваться. Доброе предзнаменование. Думаю своим мужицким умом, что это дело большое – начало дружбы с Россией, с английскими народами. Союз, голубчик, Англии с Россией, да еще находящейся в дружбе с Францией, – это не фунт изюма, а грозная сила, право, хорошо».

В беседе с итальянским журналистом Распутин был более сдержанным: «Да, говорят, быть войне, и они готовы к ней. Даст Бог, не будет войны. Меня это тревожит» 3.

Распутин всегда был сторонником мира. Неприязнь к кровопролитию была у него врожденной. Как истинный христианин, он считал кровопролитие грехом. Его враги, одержимые жаждой крови, вспомнили, как яростно выступал он ранее против войны на Балканах. На Распутина обрушилась газета отца Востокова «Отклики на жизнь»:

«Гр. Распутин, сколько мы можем судить по его органу “Дым Отечества”, есть злейший враг святой Христовой Церкви, православной веры и русского государства. Мы не знаем, какое влияние имеет этот изменник Христова учения на внешние дела России, но во время освободительной войны балканских христиан (в 1912 г.) с Турцией он выступил не за Христа, а за лжепророка Магомета. […] Он проповедует непротивление злу, советует русской дипломатии во всем уступать, вполне уверенный, как революционер, что упавший престиж России, отказ от ее вековых задач приведет наше отечество к разгрому и разложению. […] Распутин не только сектант, плут и шарлатан, но в полном значении слова революционер, работающий над разрушением России. Он заботится не о славе и могуществе России, а об умалении ее достоинства, чести, о предательстве ее родных по духу братьев туркам и швабам и готов приветствовать всякие несчастия, которые, вследствие измены наших предков завету, ниспосылаются Божественным Промыслом нашему отечеству. И этого врага Христовой истины некоторые его поклонники признают святым» 4.

Востоков пользовался огромной популярностью, считался оплотом Церкви. Его журнал был избран для обучения царских детей христианской науке. Востоков публично напал на Распутина, назвав его предателем христианства и государства – и только за то, что Распутин терпимо относился к последователям иной веры и ненавидел кровопролитие. Это поразительный и весьма тревожный признак морального банкротства многих священников Русской православной церкви на рубеже веков.

До покушения Гусевой Вырубова дала Распутину, направлявшемуся в Покровское, телеграмму, в которой сообщала об отношении Николая и Александры к международной обстановке 5. Когда Распутина перевезли в Тюмень, он пытался разобраться в ситуации с больничной постели и дать совет императору. Репортеры, толпившиеся вокруг больницы, хотели узнать его мнение о сложном положении, сложившемся на Балканах 6. Как пишет дочь Распутина, Матрена, Распутина очень беспокоило то, что Николай может вступить в войну. В больнице он постоянно твердил: «Еду, еду, и не держите, телеграммами ничего не сделаешь! Надо не воевать с соседями, а в союзе воевать против англичанина и француза. Господи, Господи, что затеяли?! Погубят матушку Россию!» 7Распутин писал Николаю, призывая его «быть сильным» и не обращать внимания на воинственные настроения. Беспокойство Распутина было столь велико, что рана его вновь открылась и начала кровоточить 8.

25 июля Распутин дал телеграмму Вырубовой: «Серьезная минута, угрожают войной» 9. На следующий день он дал новую телеграмму, призывая Вырубову передать царю, чтобы тот любой ценой избежал войны 10. 14 июля Распутин получил из Петергофа телеграмму без подписи, по-видимому, от Вырубовой. В телеграмме его просили изменить мнение и поддержать призывы к войне: «Вы знаете, что наш извечный враг Австрия готовится напасть на маленькую Сербию. Эта страна почти полностью населена крестьянами, искренне преданными России. Мы покроем себя позором, если позволим эту бесстыдную расправу. Если представится случай, используйте свое влияние, чтобы поддержать это праведное дело. Поправляйтесь».

За этой телеграммой последовали другие:

16 июля 1914. Из Петергофа в Тюмень, Распутину.

Плохие известия. Ужасные минуты. Помолись о нем, нет сил бороться с другими.

17 июля 1914. Из Петергофа в Тюмень, Распутину.

Тучи сгущаются. Ради нашего спасения мы должны открыто готовиться, страдая ужасно.

Из Петербурга секретарю Распутина Лаптинской [19].

Когда здоровье старца позволит, немедленный приезд необходим, чтобы помочь Папе в свете надвигающихся событий, его любящие друзья советуют и страстно желают. Целуем. Ожидаем вашего ответа 11.

Неудивительно, что к этому времени, когда Распутина считали виновным во всех проблемах, на него поспешили возложить ответственность и за угрозу войны. 27 июля Гучков написал министру иностранных дел Сергею Сазонову едкое письмо, где утверждал, что ультиматум Австрии Сербии явился прямым результатом слабости России с точки зрения Вены. В заключение он писал: «И теперь мы фатально пали до последней степени унижения (действительно ли до последней?) благодаря мягкосердечию императора, управлению государством Распутина и вашему попустительству» 12. Поразительная и абсолютно ошибочная трактовка событий.