Дуглас Смит - Распутин. Вера, власть и закат Романовых

14 апреля 1906 года Распутин послал Николаю из Покровского поздравление с Пасхой: «Христос Воскресе! В том радость наша, что Он воскрес и ликует с нами» 6. Тем летом он купил для себя и своей семьи дорогой новый дом за 1700 рублей на главной улице деревни 7. Деньги он получил от своих петербургских последователей, возможно, и от Ольги Лохтиной. 25 июля Распутин уехал из Покровского в Петербург и через шесть дней во второй раз встретился с Николаем и Александрой. «Провели вечер в Сергиевке и видели Григория!» – записал в дневнике восторженный Николай 8.

Среди тех, кто посещал дом Медведей в то время, был писатель и философ Василий Розанов с семьей. Розанов находил Романа довольно неинтересным (он напоминал ему лягушку), но его вторая жена, Варвара Бутягина, и старшие дети, в особенности падчерица, Александра Бутягина, прониклись мощной религиозной атмосферой дома и стали бывать там по несколько раз в неделю.

Александре в то время было двадцать три года, она была не замужем. В конце концов она ушла из дома и вступила в необычное сестричество, каким-то образом связанное с домом Медведей. Теперь родные видели ее только во время визитов в этот дом. Они начали замечать в ней странные изменения. Она вела себя иначе, словно умерла изнутри или превратилась в «сомнамбулу». Так продолжалось всю зиму, и никто не понимал, что произошло с любимой Александрой.

Розанов узнал, что в круг Медведей входил также архимандрит Феофан и сибирский паломник, о котором он никогда не слышал. Присутствие такого человека немного его успокоило, поскольку Феофан пользовался высочайшей репутацией. Во время одного из визитов к Медведям Розановы увидели, как из дома выходит необычная женщина – элегантная дама в дорогом костюме. Розанов решил проследить за ней и выяснить, что она делала у Медведей. Он не понимал, почему эти люди окружили себя атмосферой тайны, какие встречи проходят у них за закрытыми дверями. Дамой оказалась Ольга Лохтина. Розанов пришел к ней домой, и она рассказала ему свою историю. Она страдала ужасной болезнью, которую не могли излечить никакие доктора. Она много лет была прикована к постели. У Медведей же она обрела исцеление через религию. Страдания ее были так ужасны, что она чуть не помешалась, но молитвы и вера спасли ее жизнь.

Розанов не знал, что сказать. Если эта история была истинна, то отрицать воздействие на эту женщину религии, практикуемой в доме Медведей, было невозможно. Перед ним стояла красивая женщина. «Прелестное ее было в грации, в изяществе. Она вся очаровывала личностью, и очарование это лилось от ее искренности, теплоты, ясности ума».

Вскоре после этого Розанов вновь оказался у Медведей. За столом он увидел новое лицо, «не то мещанина, не то крестьянина». Пока Розанов пил чай и разговаривал с Медведями, незнакомец допил чай, не произнеся ни слова, положил стакан боком на блюдце, поблагодарил и ушел. Розанов запомнил его таким: «мужичонко, серее которого я не встречал». Только потом Розанов узнал, что это и был сибирский странник, которого все в доме Медведей так почитали.

Розанов начал интересоваться этим человеком, его невероятной духовной силой и тем воздействием, какое он оказывал на людей. Оказалось, что практически все говорят о «чудесах», сотворенных им в Петербурге. Но до Розанова доходили и другие слухи – что этот человек имеет привычку целовать и обнимать женщин и девушек. Он спросил об этом отца Медведя, но тот резко его оборвал. «Его поцелуи, – сказал он, – целомудренны и чисты». Вера Романа в Распутина была настолько сильна, что Розанову она показалась почти болезнью: «Малейшее сомнение в “полной чести” приводило его в ярость, в которой он забывался и начинал говорить грубости» 9.

Хотя первые встречи Розанова с Распутиным и его последователями в доме Медведей были противоречивыми и непонятными (впрочем, впоследствии он утверждал, что был поражен Распутиным с самого начала), они не напугали его настолько, чтобы попытаться вернуть падчерицу домой силой – хотя ходили слухи о том, что Распутин ее преследует. Возможно, Розанову и показалось, что вокруг сибирского паломника сложилась некая секта, но он не стал ничего предпринимать. Однако слухи вокруг Александры не стихали. Они стали известны более широкому религиозному сообществу Петербурга 10. Примерно через год, в ноябре 1907 года, Розанов получил письмо от Николая Дроздова, протоиерея церкви Святого Пантелеймона в Санкт-Петербурге:

«Я бы хотел привлечь как можно больше общественного внимания к самозваному пророку из Сибири, основываясь на печальном происшествии с вашей беглянкой. Отправляю вам черновик моего текста с просьбой добавить к нему детали, которые я мог упустить, и убрать то, что может повредить этому делу. Возможно, мне не следовало называть паломника по имени, что я уже сделал, чтобы он не поднимал никакого шума касательно камней, брошенных в него. Мы мало знаем о нем. От Медведя и Тернавцева [8]мы слышим только одно – что он “святой”. Мы почти ничего не знаем о его словах и поступках; в этом деле с вашей дочерью он может спрятаться за спиной Медведя. Мы должны быть осторожны. Внеся исправления, верните черновик мне, и я опубликую его в “Колоколе” или светской прессе».

Черновик статьи Дроздова был озаглавлен «Сибирский пророк»:

«В столице появился человек из Сибири, которого его последователи называют высоким титулом “святого” человека. Что он сделал, чтобы заслужить такую славу и честь, мы, честно говоря, объяснить не можем. Остается лишь надеяться, что те, кто исполнил “канонизацию” этого святого человека, не канонизированного официальной церковью, исполнят свой священный долг и укажут на “святые” стороны жизни и учения сибирского пришельца. Наша задача иная – мы хотели бы публично рассказать о сомнениях и неприятных сюрпризах, связанных с определенными действиями этого человека. […]

Сибирский “святой” имеет странную привычку обнимать и целовать женщин, с которыми он разговаривает, даже видясь с ними в первый раз. Свою речь он сопровождает жестами и телодвижениями, которые одна дама, отвергшая его поползновения поцеловать ее, с полным правом назвала “гримасничаньем” и “кривлянием”. Иногда “святой” впадает в такое экстатическое состояние, что ведет себя как одержимый или безумный. Именно так некоторые скептики и объясняют фотографии этого человека.

Что же это за поведение – все эти объятия и поцелуи? Зачем они нужны? Почитатели “святого”, естественно, объясняют подобную “манеру” чрезмерным чувством любви к своим спутницам, а поцелуи называют “священными”, что совершенно нормально для великих “старцев”, таких как Серафим Саровский или Амвросий Оптинский. […]