Дуглас Смит - Распутин. Вера, власть и закат Романовых

«Вполне понятно, куда направляются все эти подлые выстрелы, доказывающие всесилие Распутина. Но кроме того, что подобный способ нападок нравственно непорядочен и сводится к дешевой храбрости показать кулак в кармане, он, во всяком случае, наивен и рассчитан только на легковерие широких темных масс. Последним, разумеется, нетрудно внушить басню о влиянии Распутина: в воображении обывателей правительство рисуется не громадной, стихийной самодовлеющей, а случайно собравшейся небольшой компанией людей, на которых легко возможно воздействовать всякому ничтожеству в любом деле и по любым мотивам. И таким путем получается то, что, сосредотачивая весь фокус общественного внимания на одном лице, оставляют в тени действительных виновников российских непорядков».

Редакторы «Дыма Отечества» снабдили письмо Гаврилова собственным комментарием, где говорили о том, что распространение подобных ужасающих слухов позорит Святейший синод, Русскую православную церковь и правительство. Рассуждения о всемогущем Распутине, под зловещим влиянием которого действуют все эти институты, льют воду на «антигосударственную мельницу».

Судя по всему, Распутин не собирался обращать внимания на развязанную против него кампанию. «Меня как поносили, чего только не писали обо мне, и врагов у меня все-таки нет; кто не знает меня, тот враг, – говорил Распутин Разумовскому. – Никому ничего худого не делаю, ни на кого не питаю злобы и весь на виду. Вот, как облака, проходит и злоба на меня, я не боюсь ее». Дочь Распутина Матрена часто спрашивала отца о нападках в прессе. Она спрашивала, почему отец не отвечает. А он всегда отвечал ей так: «Я знаю, кто я есть. И знают те, кто близок мне. А с остальными мы разберемся в следующей жизни» 10. Но журналисты утверждали, что Распутин внимательно следит за всем, что о нем пишут в прессе, и заставляет Акилину Лаптинскую вырезать и складывать все статьи о нем, бормоча, что когда-нибудь отомстит всем своим злопыхателям 11. Газета «Вечернее время» в мае 1914 года опубликовала статью о Распутине, в которой приводились его собственные слова:

«Чего от меня хотят? Неужели не хотят понять, что я маленькая мушка и что мне ничего ни от кого не надо… Неужели не о чем больше писать и говорить, как обо мне… Каждый шаг мой обсуждают… все перевирают… Видно, кому-то очень нужно меня во что бы то ни стало таскать по свету и зубоскалить… Говорю тебе, никого не трогаю… Делаю свое маленькое дело, как умею… как понимаю… То меня хвалят… то ругают… только не хотят оставить в покое… Со всех сторон только и занимаются мною…»

Споры о том, следует или нет публично обсуждать Распутина, не стихали даже после его смерти. В последние годы правления Романовых постоянно велись споры о том, следует ли осудить Распутина или просто замолчать. В июне 1914 года некий М. Любимов написал большую статью «Злобы дня», которая была опубликована в газете «Голос Москвы». Он утверждал, что Распутина следует осудить, что не стоит бояться, что подобные разговоры будут способствовать его рекламе. Он писал, что Распутин не нуждается в рекламе, поскольку он никогда не стремился к народной поддержке, как Илиодор. Ему достаточно было нескольких влиятельных людей, занимавших высокие должности. И поэтому его следует заклеймить как «авантюриста», а вместе с ним и тех, кто поддался очарованию слов этого «лжесвятого». «Может ли Россия и дальше молчать об этом скандале? – задавался вопросом Любимов и сам отвечал: – Нет!»

«Об этом нужно кричать денно и нощно, кричать на каждом углу и указывать на этого “старца”, который проник в другие апартаменты и устроился там с исключительной фамильярностью.

Никакой Илиодор не мог причинить столько зла и столько несчастий, как этот “смиренный старец” во время своих странствий по России […]

Распутин со всем своим “умом” – это страшная язва, поразившая наш больной социальный организм. […] Рекламировать его? В этом и заключается величайшая трагедия: мы слишком поздно заметили эту постыдную фигуру и слишком поздно начали говорить о нем» 12.

Шум, поднявшийся вокруг Распутина той весной и летом, был связан со скандалом вокруг группы русских монахов из Пантелеймонова монастыря на Афоне. Причиной этого скандала послужила книга старца Илариона «На горах Кавказа», опубликованная в 1907 году. В ней он описывал редчайший духовный опыт, связанный с именем Иисуса Христа. Иларион утверждал, что имя Спасителя – это не просто слово, но нечто большое: в самом имени заключен «Сам Спаситель». Иларион писал: «Имя Божие есть сам Бог – со всеми Его бесконечными совершенствами, качествами и свойствами» 13.

К этом открытию Иларион пришел не с помощью официального религиозного образования (которого он никогда не получал), не через тщательное изучение или исследование (он никогда не изучал никаких научных трудов), но через собственный опыт, и этот факт сыграл важнейшую роль в грядущем кризисе. Его книга была переиздана в 1912 году и приобрела большую популярность в религиозных кругах. Сторонниками Илариона были Феофан, Вениамин, философ Алексей Лосев, богословы Сергей Булгаков и Михаил Новоселов и даже сестра императрицы, Элла. Последователей Илариона на Афоне стали называть имяславцами (или имябожцами).

«Афонская смута», как стали называть этот кризис, разгорелся после ожесточенных нападок архиепископа Антония (Храповицкого) на имяславцев на страницах «Русского монаха» в 1912 году – в том же самом, когда была переиздана книга Илариона. К Антонию вскоре присоединились другие иерархи Церкви, в том числе члены Святейшего синода и константинопольский патриарх Михаил III. Этих противников новой, по их утверждению, ереси стали называть имяборцами. Конфликт разгорелся нешуточный. Чтобы выразить свое презрение к имяславцам, архиепископ Финляндский и Выборгский Сергий (Иван Страгородский, впоследствии патриарх всея Руси при Сталине), написал слово «Бог» на листке бумаги, а затем растоптал его. Имяславцев на Афоне возглавил бывший гвардейский офицер, впоследствии принявший монашество, Антоний (Булатович). Отказаться от своих убеждений они категорически отказались и продолжали их пропагандировать. Русская православная церковь начала кампанию запугивания. В мае 1913 года Синод объявил учение имяславцев «богохульным и еретическим» и приказал всем его последователям отказаться от своих убеждений и практики и смиренно покориться главе Церкви.

Когда стало ясно, что покоряться имяславцы не собираются, иерархи Церкви обратились за поддержкой к Николаю. В мае 1913 года было решено направить на Афон архиепископа Никона (Рождественского), бывшего архиепископа Вологодского, члена Синода и Государственного совета. Никон должен был положить конец новой ереси. 11 июня в сопровождении более ста солдат и офицеров русского флота Никон прибыл в монастырь. Под угрозой оружия монахи были вынуждены письменно признать себя верными членами Русской православной церкви или назвать себя еретиками-сектантами имяславцами. Открытого признания своих убеждений было недостаточно. Солдаты вывели всех имяславцев – 833 человека, более половины русских монахов на Афоне – из монастыря и погрузили их на военный корабль «Херсон», который доставил их в Россию. В ходе этого процесса двадцать пять монахов были ранены.