Р Гэдни - Говорит Альберт Эйнштейн

«Нью-Йорк таймс» объявляет:

«Поднимаясь на еще не взятую математическую вершину, доктор Альберт Эйнштейн, покоритель космических Альп, сообщает, что ему удалось обнаружить новую модель структуры пространства и времени», — сообщал на первой странице «Нью-Йорк таймс» известный научный обозреватель Уильям Лоуренс в 1935 году. Тот же автор на первой же странице той же газеты в 1939 году рассказывал: «Сегодня Альберт Эйнштейн дал понять, что после двадцати лет беспрестанного поиска закона, который объяснил бы механизм, управляющий космосом во всей его полноте, космосом, который простирается от звезд и галактик в необозримой бесконечности пространства до сокровенных тайн самого сердца бесконечно малых атомов, ему удалось наконец увидеть контуры „Обетованной земли Знания“, где может храниться главный ключ, открывающий тайну творения».

Альберт в одиночку пытался создать универсальную «теорию всего». Он пишет Максу фон Лауэ: «Я чувствую себя ребенком, который никак не может выучить алфавит, хотя, как ни странно, надежды я не теряю. В конце концов, здесь мы имеем дело со сфинксом, а не с покладистой уличной девицей».

Соловину он пишет следующее: «Вместе с моими молодыми коллегами я работаю над одной крайне интересной теорией, с помощью которой я надеюсь преодолеть теоретико-вероятностную мистику и связанный с ней отход от понятия реальности в современной физике».

За несколько месяцев до войны, вспыхнувшей в 1939 году, физики начинают лихорадочно разрабатывать новые идеи.

В Берлине, в Институте кайзера Вильгельма, Отто Ган и Фриц Штрассман обнаруживают, что ядро атома имеет свойство распадаться. Результат этого деления ядра — высвобождение огромного количества энергии пропорционально массе атома. Это, конечно же, выражается формулой E = mc2 . Цепная реакция может порождать гигантские объемы энергии.

Через несколько месяцев в журнале «Нейчур» появляется не менее двадцати статей о ядерном распаде.

Будучи сыном инженера и потомком зажиточной еврейской семьи, уроженец Будапешта Лео Сцилард сменил фамилию Шпиц на Сцилард в 1900 году. В Берлине он учился на инженера в Техническом институте, увлекаясь работами таких физиков, как Эйнштейн, Габер, Нернст, Планк, фон Лауэ и Шредингер. В 1921 году Сцилард бросил инженерное дело и поступил в Берлинский университет, где изучал физику под началом Макса фон Лауэ и других. Он получил докторскую степень, защитив диссертацию, в которой показал, что Второй закон термодинамики относится не только к средним значениям, как считалось ранее, но и к случайным образом изменяющимся. В период с 1925 по 1933 год Сцилард подавал заявки на многочисленные патенты, часто вместе с Альбертом, и один из них был на новую холодильную систему, которая, однако, не заинтересовала немецкую компанию «AEG».

С приходом Гитлера к власти Сцилард переехал в Англию, где сотрудничал с Т. А. Чалмерсом в больнице Святого Варфоломея и разработал способ выделения радиоактивных атомов из стабильных изотопов химическим путем (эффект Сциларда — Чалмерса). В то же время он вдохновил сэра Уильяма Бевериджа на учреждение Совета поддержки ученых-беженцев, чтобы помочь гонимым научным работникам покинуть нацистскую Германию. В период с 1935 по 1937 год он работал исследователем в Кларендонской лаборатории в Оксфорде.

В сентябре 1933 года Сцилард открыл возможность осуществления цепной ядерной реакции — процесса, который необходим для выделения атомной энергии и который недавно отверг выдающийся британский физик лорд Резерфорд.

Как и Альберт, в 1930-х годах Сцилард несколько раз посещает Америку, подумывает туда переехать и, наконец, в 1938 году остается жить в Нью-Йорке.

В лаборатории Пупина в Колумбийском университете Сцилард вместе с Вальтером Зинном изучает нейтронный распад. Они обнаруживают, что при ядерном делении испускаются два быстрых нейтрона и что уран может поддерживать цепную реакцию. Дальнейшие исследования в «Колумбии» совместно с Энрико Ферми и Гербертом Андерсеном показывают, что вода и диоксид урана отвечают требованиям для запуска самоподдерживающейся цепной реакции.

Сцилард всерьез обеспокоен возможностью применения новых атомных теорий для создания оружия. В Германии ядерные исследования выходят на новый уровень, и ему кажется, что ни его работу, ни работы других физиков публиковать не стоит. Сцилард и двое его коллег, Юджин Вигнер и Эдвард Теллер, выражают желание, чтобы правительство США выделило средства на проведение окончательного эксперимента в целях доказать возможность осуществления цепной ядерной реакции.

Именно поэтому Лео Сцилард и Юджин Вигнер обращаются к Альберту. Они хотят, чтобы тот написал обращение к президенту Рузвельту. Письмо, одобренное Альбертом, будет иметь огромный вес в Государственном департаменте.

С ЛЕО СЦИЛАРДОМ

А также запустит процесс разработки необычайно мощного оружия. Воздух, раскаленный рентгеновскими лучами, породит гигантский огненный шар, а тот — сверхзвуковые ударные волны, что приведет к неописуемым разрушениям и бесчисленным жертвам.

Альберт арендует коттедж на Олд-Гров-роуд в городке Пеконик на острове Лонг-Айленд. Сцилард и Вигнер разъясняют Альберту свой план. Втроем они составляют черновик письма, затем вносят корректировки.

Два месяца уходит на поиски посредника, который передал бы подписанное Альбертом письмо в руки человека, способного принять решительные меры, — президента Рузвельта. Этим посредником становится американский банкир еврейского происхождения Александр Сакс.

11 октября 1939 года Сакс направляется в Белый дом для встречи с Рузвельтом.

О встрече Сакс рассказывает Альберту. Франко Делано Рузвельт ведет себя сдержанно и заявляет, что идея преждевременна.

Сакс не сдается. На следующее утро он возвращается в Белый дом.

Рузвельт сидит за обеденным столом в одиночестве.

— Я всего лишь хочу рассказать вам одну историю, господин президент. В период Наполеоновских войн к императору Франции пришел один молодой американский изобретатель и предложил ему построить флот из пароходов, с помощью которых Наполеон, несмотря на непогоду, сможет высадить войско в Англии. Корабли без парусов? Великому корсиканцу идея показалось неосуществимой, и он послал Роберта Фултона прочь. По мнению английского историка лорда Актона, это пример того, как недальновидность противника спасла Англию. Если бы Наполеон тогда проявил больше воображения и скромности, история девятнадцатого столетия развивалась бы совершенно иным образом.