Виктор Казначеев - На переломе [Политические раздумья]

После Андропова 75-летний Устинов превратился в бесспорно ключевую фигуру советского партийного, государственного и военного руководства.

Преследуя собственные интересы, Устинов в паре с Громыко решил вопрос о выдвижении на пост генсека полуживого Черненко, ставшего незадолго до этого, осенью 1983 года, жертвой тяжелейшего отравления, от которого он не оправился до последнего своего часа. Именно Устинов, преодолевая упорное вязкое сопротивление остальных членов Политбюро, буквально продавил на вторую позицию в партии вслед за Черненко сельхозника Горбачёва, преследуя при этом единственную цель: перекрыть пути политического роста для Романова. Именно Устинов, пользуясь слабостью Черненко, добился смещения его первого заместителя, начальника Генштаба, талантливого советского военачальника и стратега, маршала Огаркова, в котором многие ответственные люди видели наилучшего из возможных преемников самого Устинова.

Кончина Устинова и избрание генсеком Горбачёва - два этих близких по времени события знаменовали собой начало обвального процесса утраты Советской Армией её позиций в системе политической власти и, как следствие, распада самой армии.

Инициированная «делом Руста» массовая политическая чистка высших эшелонов армейского руководства летом 1987 года углубила этот процесс, сделала его катастрофическим. Из армии была уволена когорта профессионально сильных, самостоятельно мыслящих военачальников, выдвинутых в своё время маршалом Устиновым. На смену им шло новое поколение генералов с высоченными тульями, гибкими позвоночниками и загребущими руками. С этого момента авторитет армии окончательно покатился по наклонной плоскости вниз, пока не достиг самого дна, на котором коррумпированные политиканы стали использовать воинские дивизии в междоусобных разборках, направлять бывшие советские полки на усмирение граждан собственного государства.

Государственная дума обоснованно выдвигала против президента Ельцина обвинение в умышленном разрушении Вооружённых Сил РФ. Не следует, однако, забывать при этом и о тех деятелях, которые запустили преступный механизм уничтожения армии задолго до появления Ельцина в Кремле, таким деятелем является бывший президент СССР Горбачёв.

Вернёмся снова к Яковлеву. Успешно восстановившись после ранения, он принялся обстоятельно обустраивать свою дальнейшую жизнь, в 1944 году вступил в ВКП(б). С этого момента на протяжении почти полувека, намертво присосавшись к партии, Яковлев вытягивает из неё для себя чины, звания, льготы, должности. В 1946 году он оканчивает Ярославский педагогический институт. Но вместо карьеры педагога выбирает путь партийного работника, следуя которым, быстро достигает солидной должности заведующего отделом пропаганды Ярославского обкома партии.

В 1953 году Яковлева переводят в Москву инструктором отдела пропаганды ЦК КПСС. Затем его направляют в Академию общественных наук при ЦК КПСС. Более того, в 1959 году ему была предоставлена возможность пройти научную стажировку в Колумбийском университете, одном из старейших и наиболее престижных учебных заведений США. Потом ходили упорные слухи, будто именно в это время американские спецслужбы «обработали» Яковлева.

В апреле 1960-го Яковлев снова в отделе пропаганды ЦК. Начинается очередной успешный период его партийной карьеры. Он защищает кандидатскую диссертацию. В награду - пост заведующего сектором отдела пропаганды ЦК. В июле 1965 года он поднимается на действительно головокружительную, с точки зрения недавнего инструктора, высоту - становится первым заместителем заведующего отделом пропаганды ЦК. Это назначение подписывает новый генеральный секретарь Брежнев Л.И.

Следует отметить, что ещё до академии Яковлев недолгий срок работал в отделе пропаганды вместе с Черненко, занимавшим тогда скромную должность заведующего сектором печати. Яковлев сумел извлечь и из этого обстоятельства для себя немалую выгоду.

Занимая хлопотную должность первого зама, Яковлев не проявляет должной щепетильности, которая предписывала воздерживаться на столь высоком посту от халтуры, и в 1967 году защищает докторскую диссертацию. Говорят, что именно это обстоятельство переполнило чашу терпения Суслова М.А., непосредственного куратора Яковлева со стороны Политбюро. Михаил Андреевич строго придерживался мнения, что в аппарате ЦК, тем более на руководящих должностях, следует предаваться до конца исполнению своих прямых служебных обязанностей, а не лепить, пользуясь высоким служебным положением, докторские диссертации. Наукой, справедливо полагал Суслов, следует заниматься в специально существующих для этой цели научных и учебных учреждениях.

Словом, у Яковлева после докторской наступил застой. Правда, в 1969 году он ещё успел получить звание профессора по кафедре всеобщей истории, но это и всё. Кстати, профессор - это учёное звание и должность преподавателя вуза или на умного сотрудника научно-исследовательского учреждения. Каким образом Яковлев умудрился стать профессором, не будучи ни первым, ни вторым, - это маленький личный секрет всесоюзного моралиста демократии.

Застой в служебной карьере оказался для Яковлева тем более невыносимым, что уже долгий срок прямо перед его носом оставалось вакантным место заведующего отделом пропаганды, а между тем его самого, доктора и профессора, держали намертво в первых замах. Наконец, в ноябре 1972 года нервы профессора не выдержали, он опубликовал в «Литературной газете» скандальную статью «Против антиисторизма». Кое-кто расценил её как русофобскую, поднялся страшный шум, и облепленного учёными званиями-степенями идеологического генерала, наконец, решено было отправить подальше от соблазнов власти на почётное место посла СССР в Канаде. Там он и провёл, «тоскуя по Родине», 10 лет своей замысловатой жизни.

До начала перестроечных трудов Яковлева в окружении генсека Горбачёва остаются ещё только два события, которые заслуживают здесь специального упоминания и небольшого комментария. Первое - возвращение Яковлева из Канады в 1983 году при Андропове. Второе - это обстоятельство, при котором Горбачёв и Яковлев впервые вместе провернули общее «дело», в результате которого поняли, что стоят друг друга.

Достоверно известно отчётливо негативное отношение Андропова к личности Яковлева. Поэтому тот факт, что последний вернулся в Москву, когда генсеком был Андропов, породил в своё время множество различных слухов и догадок. Сам Яковлев намекает, что вернулся в столицу по собственной воле, когда понял, что дальше «так жить нельзя». Отечество в опасности, и пришла пора ему вмешаться. Однако, насколько известно из разных надёжных источников, причины и механизмы прибытия А.Н. Яковлева в Москву имели на самом деле не политический, а обычный житейский характер.