Евгений Чазов - Как уходили вожди

То выступление М. Горбачёва полностью отражает его кредо как активного защитника социалистического строя, господствующей коммунистической идеологии и в то же время содержит новые взгляды, которые выдвигал Ю. В. Андропов. Это и совершенствование хозяйственного механизма, и "поиск новых форм социалистического демократизма" и "оптимального сочетания централизованного планирования и хозяйственной самостоятельности предприятий, местных органов, их инициативы и предприимчивости с экономической ответственностью перед обществом".

М. Горбачёв все активнее выдвигается на первые роли в руководстве страной. Даже "старики" — Тихонов, Гришин, Громыко — вынуждены считаться с ним. У него складываются дружеские отношения с Устиновым, самым близким Андропову человеком. Меняется и сам М. Горбачёв. Это уже не скромный секретарь ЦК КПСС, курирующий вопросы сельского хозяйства. Это один из руководителей, определяющих жизнь партии и страны, — появляются уверенность, широта взглядов и политическая амбициозность.

Его дебют на международной политической арене после прихода к власти Андропова был весьма успешным. Во время поездки в Канаду во главе парламентской делегации в мае 1983 года он впервые предстал в роли дипломата и человека, активно выступающего за ядерное разоружение. В чём-то в ходе поездки и выступления в парламенте Канады обозначился будущий М. Горбачёв.

Однако эта поездка в определённой степени была роковой для Горбачёва: здесь он познакомился с А. Н. Яковлевым, оказавшим на него колоссальное влияние. Мне трудно представить, чем покорил Горбачёва Яковлев в тот период, но, вернувшись в страну, он восторженно отзывался о нём. Именно Горбачёв способствовал его возвращению из "почётной ссылки в Канаду" и помог встать во главе весьма престижного Института мировой экономики Академии наук, чем сыграл немалую роль и в его научной карьере. Мне кажется, что большую роль в формировании мнения о А. Яковлеве сыграла Р. Горбачёва, которая все больше не просто интересовалась делами мужа, но и активно вмешивалась в них.

Между тем, расклад политических сил в стране снова изменился. 9 февраля 1984 года умер Ю. В. Андропов, и на внеочередном пленуме ЦК Генеральным секретарём был единогласно избран К. У. Черненко. Как это произошло, я уже рассказывал, добавлю только, что меня несколько покоробило заключительное слово М. Горбачёва на этом пленуме, в котором он дословно заявил следующее: "Пленум прошёл в обстановке единства и сплочённости. На пленуме с чувством огромной ответственности перед партией и народом решены вопросы преемственности руководства". Не надо было Михаилу Сергеевичу, считал я, заявлять на всю страну об "огромной ответственности перед народом". Я понимал, что выступление Горбачёва должно было продемонстрировать единство в Политбюро и прекратить всякие разговоры вокруг фигуры М. Горбачёва как одного из лидеров страны. Не знаю, просили его выступить в поддержку Черненко или он сам, понимая обстановку и думая о своём будущем, решил не обострять отношения, только я ещё раз понял, что он отнюдь не "рыцарь с открытым забралом", а дипломат, расчётливый Политик, легко идущий на компромиссы, умеющий, когда необходимо, отступать, чтобы дождаться своего часа. Но тогда я (как, наверное, и многие другие не только из окружения Горбачёва, но и из состава членов ЦК) усмотрел в его поведении не отсутствие бойцовских качеств, а дальновидность, мудрость политического лидера, сохраняющего единство партии и страны.

В тот период главным для Горбачёва было выждать, любыми путями сохранить своё положение члена Политбюро и постараться расширить круг своих сторонников. От меня он знал, что К. У. Черненко неизлечимо болен и дни его правления сочтены. С другой стороны, как это ни покажется парадоксальным, избрание Черненко на пост Генерального секретаря было очередным подарком судьбы Горбачёву. Приди на этот пост кто-то другой из группы старейших членов Политбюро, полный здоровья и политических амбиций, тот же А. А. Громыко или В. В. Гришин, кресло генсека было бы занято надолго, а значит, не было бы и весны 1985 года.

Проблемы Горбачёва в период правления Черненко не ограничивались его сложными взаимоотношениями с окружением Генерального секретаря, в большей степени они определялись отношением к нему "стариков" из Политбюро — Тихонова, Громыко, Гришина и некоторых других. Они не только его третировали, но и активно, особенно Н. А. Тихонов, выступали против него. Д. Ф. Устинов, как мне кажется, старался держать нейтралитет, хотя в некоторых случаях и пытался помочь Горбачёву.

Я не мог понять отношение Черненко к Горбачёву. С одной стороны, было ясно, что М. Горбачёв по меньшей мере не входит в круг его друзей и сподвижников. С другой — несмотря на давление со стороны Тихонова и некоторых других членов Политбюро, он не только сохраняет его в аппарате ЦК КПСС, но и формально оставляет за ним пост второго секретаря, т. е. своего основного заместителя.

Где-то в апреле 1984 года в "кремлёвских коридорах" пошли разговоры о том, что дни М. Горбачёва в ЦК сочтены, что он или уходит заместителем председателя Совета Министров по сельскому хозяйству, или уезжает послом, однако это оказалось всего лишь досужими домыслами правительственных сплетников, которых много в любые времена. Горбачёв продолжал активно работать в прежней должности. Факт остаётся фактом: Черненко не заменил Горбачёва, несмотря на прохладное и насторожённое отношение к нему.

Но я чувствовал, что М. Горбачёв нервничает. Состояние здоровья К. Черненко ухудшалось с каждым днём. Все чаще он вынужден был оставаться дома либо попадал в больницу. По логике, в период его отсутствия заседания секретариата ЦК КПСС и Политбюро должен был вести второй человек в партии — М. Горбачёв, однако, как он сам мне сказал, против этого категорически выступил Н. А. Тихонов. Нам с академиком А. Г. Чучалиным часто приходилось в этот период встречаться с К. У. Черненко, и было видно, в какой растерянности он находится, не зная, что предпринять. Сколько раз мы были невольными свидетелями того, как, несмотря на настойчивые попытки Тихонова, Черненко раздражённо просил под любым предлогом не соединять его с ним. Слабохарактерный, боявшийся к тому же потерять нити управления, он не мог сопротивляться своим старейшим друзьям вроде Тихонова, поэтому принял самое простое решение — без него не проводить заседания Политбюро.

Мы часто в то время общались с М. Горбачёвым, у нас не было секретов друг от друга. Но и не будь у нас товарищеских отношений, я и формально как второго человека в партии должен был информировать его о состоянии здоровья Генерального секретаря. Чувствовалось внутреннее напряжение М. Горбачёва по его частым звонкам, вопросам о состоянии здоровья Черненко, темам разговоров. Периодами я видел его растерянность, нерешительность, но тогда не придавал этому большого значения и относил к естественному поведению человека, находящегося в сложной ситуации.