Евгений Чазов - Как уходили вожди

Вероятно, это один из немногих успешных и продуктивных компромиссов, которых немало было в политической жизни М. Горбачёва. К сожалению, со временем из-за властных амбиций, веры в непогрешимость своих идей и деяний он потеряет политическое чутьё, будет идти на такие компромиссы, которые приведут его к изоляции и как результат к потере власти. Но тогда, в 1988 году, находясь в зените славы, он легко освободился от А. А. Громыко, который был своеобразным балластом, отстаивающим старые позиции в партии и государстве.

А. А. Громыко тяжело переживал "измену Горбачёва", как он расценивал свою отставку и изменившееся отношение к нему. "Человек с ледяным сердцем", — сказал он мне о Горбачёве, когда в связи с резким ухудшением состояния здоровья попал в больницу. Сознаюсь, я воспринимал его высказывания как естественную в такой ситуации обиду человека и оправдывал М. Горбачёва. Жизнь и последующие события подтвердили правильность мнения Громыко, но было уже слишком поздно.

А. А. Громыко угасал на моих глазах. У него развилась большая аневризма брюшного отдела аорты, по поводу лечения которой разгорелись жаркие споры. Часть консилиума, в частности заведующий хирургическим отделением кардиоцентра Р. Акчурин, настаивала на операции, однако большинство считали, что Громыко её не перенесёт. Возобладало мнение большинства. К сожалению, вскоре у него развилось расслоение аорты с последующим разрывом. 2 июля 1989 года, через восемь месяцев после отставки, не стало А. А. Громыко, во многом определявшего внешнюю Политику Советского Союза при Хрущёве, Брежневе, Андропове и Черненко. Из жизни ушла целая эпоха советской дипломатии.

Вскоре после избрания Горбачёвы переехали в большую новую дачу в Раздорах, которую начали строить ещё при Андропове как резиденцию Генерального секретаря.

По традиции Михаил Сергеевич в майские праздники 1985 года пригласил меня "на шашлык". Семейство Горбачёвых встретило меня около дома на красивом берегу Москвы-реки. Был чудесный майский день, и Михаил Сергеевич повёл меня показывать парк. Он был в приподнятом настроении, чувствовалось, что он уже владеет ситуацией, полон энергии, желания активно работать и собирать новую команду руководителей. Именно тогда он завёл разговор о Н. А. Тихонове. Это был его основной оппонент за время пребывания в Политбюро, и их взаимная антипатия была видна "невооружённым глазом".

Николаю Александровичу было уже 80 лет. Он считал меня членом "брежневской команды", к которой сам принадлежал, поэтому у нас сложились хорошие, добрые отношения. Много раз я помогал ему, особенно после смерти жены, когда у него резко обострился атеросклероз мозговых сосудов и нередко стали возникать динамические нарушения мозгового кровообращения. Не раз врачи говорили ему и во времена Андропова, и во времена Черненко, что работа Председателем Совета Министров с колоссальной нагрузкой может ему повредить и лучше, если он сменит стиль работы. Он слушал, вроде бы соглашался, но продолжал активно работать. По-человечески я его понимал. После смерти жены у него не осталось близких родственников, и работа была единственным утешением в жизни. Надо сказать, что он пользовался авторитетом у определённой группы руководителей. Для меня всю жизнь эталоном руководителя экономикой страны был и остаётся А. Н. Косыгин. Н. А. Тихонов до этой планки не дотягивал и занял пост председателя в значительной степени из-за живучей во все времена клановости, поскольку был близок к Брежневу.

Конечно, М. Горбачёв, справедливо считая пост Председателя Совета Министров одним из ключевых в руководстве страной, хотел видеть на этой должности, во-первых, человека своего, а во-вторых, не только с новым мышлением и взглядами, но уже признанного хозяйственными руководителями различных рангов. Для этого надо было прежде всего освободиться от Н. А. Тихонова. Именно об этом и завёл разговор Михаил Сергеевич во время нашей прогулки. Зная об обострении у Н. А. Тихонова мозговой симптоматики, он попросил ещё раз поговорить с ним о переходе, учитывая возраст и болезнь, на пенсию по состоянию здоровья.

Я понимал М. Горбачёва, который в самом начале своей деятельности на посту Генерального секретаря не хотел обострять отношения со "старой гвардией" руководителей, поддерживающих Н. А. Тихонова. Человек осторожный, он хотел, чтобы тот сам покинул свой пост. Для меня было ясно, что при складывающемся положении и сам Тихонов не захочет работать вместе с Горбачёвым. Я сказал Михаилу Сергеевичу, что вопрос можно решить и уверен, что на сей раз Н. А. Тихонов согласится с нашими доводами. Так и произошло. Мне даже показалось, что Николай Александрович искал подходящую и благопристойную причину отставки. Предложение консилиума врачей оказалось тем спасательным кругом, который позволил разрядить ситуацию. Для меня, моей врачебной совести важно, что это решение позволило продлить жизнь Н. А. Тихонову. Уверен, останься он на своём посту, который требовал большого физического и психоэмоционального напряжения, трагическая развязка наступила бы гораздо раньше.

Но это был единственный рабочий вопрос, который мы обсуждали в тот раз. Вечер прошёл непринуждённо, весело, и я с добрыми чувствами расстался с Раисой Максимовной и Михаилом Сергеевичем, радуясь, что новое положение их не испортило. Это была наша последняя дружеская встреча. Больше я ни разу не получал приглашений в большой неуютный дом Генерального секретаря. Наши отношения как будто бы оставались прежними, но постепенно менялись житейские взгляды Горбачёвых.

Первый неприятный осадок на Душе появился вскоре после избрания М. Горбачёва Генеральным секретарём. Неожиданно я узнал, что он сменил не только всю охрану и прикреплённого, которые были с ним со дня переезда в Москву, но и почти весь обслуживающий персонал. Я хорошо знал руководителя его охраны. Это был очень скромный, молчаливый, преданный Горбачёву человек. В общем-то, я не удивился, когда на этом месте увидел В. Медведева, бывшего прикреплённого Брежнева. Среди других он выделялся определённым лоском, интеллигентностью, дипломатичностью, умением услужить. Недаром Ю. В. Андропов из всех четырёх прикреплённых, работавших с Л. Брежневым, поддерживал контакт именно с ним. В. Медведеву повезло. Летом 1984 года, ещё при жизни Черненко, Р. Горбачёва поехала на отдых в Болгарию. Руководство 9-го Управления, осуществлявшего охрану руководящих деятелей страны, совершенно справедливо сочло, что самая подходящая кандидатура для её сопровождения — В. Медведев. За время поездки он понравился придирчивой хозяйке, и, когда она стала "первой леди" страны, именно её слово сыграло решающую роль в назначении В. Медведева начальником охраны. Как известно, конец его карьеры в семействе Горбачёвых был весьма печальным.