Атанас Семерджиев - ...И многие не вернулись

Лет восемь прошло с тех пор, как мы поженились. Как-то молодежь из нашего села собралась на посиделки. Была прекрасная ночь: над горой сиял месяц — с него словно стекало серебро и золото. Вдруг залаяли собаки. Послышались мужские голоса. На улице кто-то выстрелил из винтовки, и во дворе появился один из михайловистов.

— Гостей принимаете? — крикнул он и уселся против меня.

Кончились шутки, умолкли песни — появление этого мрачного человека не сулило ничего хорошего.

Он начал бросать в девушек кукурузные зерна, высмеивать их женихов, и ему явно доставляло удовольствие издеваться над ними — ведь он мог сказать все, а ему никто ничего не мог сделать. Он бросил и в меня пригоршню кукурузных зерен.

— Но-но, поосторожнее! — оборвала я. — У моего мужа любимое занятие сворачивать шею таким удальцам, как ты.

Михайловист взвился, распахнул полы своего пиджака, чтобы все увидели его широкий кожаный пояс, на котором сверкало сталью оружие.

Один из молодых парней потихоньку ускользнул — и к Георгию. Уж что он там ему говорил — не знаю, но Георгий сразу же примчался.

— Ты что здесь делаешь? — спросил он того человека. — Тебя что, приглашали? А ну топай отсюда, да побыстрей, а то и сам господь бог тебе не поможет…

Непрошеный гость — михайловист из Банско — схватился было за пояс, но Георгий его опередил и выстрелил, тот упал. Георгий только ранил его, но тот лежал как мертвый. Женщины разбежались кто куда. Попрятались и молодые парни.

Через день-два явилась шайка михайловистов и увела Георгия в Банско. Эти бандиты хотели прикончить его где-нибудь в Пирине, но товарищи Георгия не оставили его в беде. Поехали в Софию, в Разлоге нашли влиятельных людей, и бандиты не посмели его убить. Только потребовали выкуп — 80 тысяч левов.

Мы продали что только можно, помогли друзья Георгия — ну нам и удалось собрать эту сумму и послать ее в Банско. Георгий вернулся через сорок дней. На нем живого места не было от побоев: все тело — сплошная рана.

С тех пор душа его ожесточилась, и он стал еще более непримиримым к властям. И старосты, и полицейские начали его побаиваться — все норовили поймать на чем-нибудь и арестовать. Потому он большую часть времени проводил в лесу…

Сыновья наши, как только подросли, пошли по стопам отца — больше всего их интересовали винтовки, пистолеты, патроны. Яблоко от яблони недалеко падает…

Из-за этих дел Костадин отправился в тюрьму еще в сорок втором. Он тогда служил в Пазарджике, собрал около себя товарищей, и они стали выносить из казармы оружие, патроны, сапоги — что удастся. Из Пазарджика все это добро перебрасывали к вам, партизанам.

Однажды Костадин, сложив в рюкзак патроны, шинель и сапоги, отдал вещи своему приятелю, чтобы тот вынес их из казармы. Но, как назло, у того вдруг решили проверить, что он несет в рюкзаке. Его арестовали, а с ним заодно еще человек двадцать. Костадина и еще троих или четверых бросили в тюрьму, остальных потом отпустили.

Георгий места себе не находил и все повторял:

— Молодо-зелено! Разве так подобные дела делаются?.. Но ничего — вперед будет умнее…

В 1943-м наши подожгли Паланковскую фабрику, работавшую на немцев, но одновременно навлекли беду и на свои дома: полиция арестовала Ангела Чопева, Винчо Горанова и еще человек десять. Тогда-то и ушли в лес Манол Велев, Кольо Гранчаров и еще двое из нашего села. Со страху все село попряталось кто куда.

Однажды ночью, только мы легли спать, слышу — кто-то стучит в стену. Георгий тогда был где-то в лесу, старший сын Кольо служил в армии, а Костадин сидел в тюрьме. Я осталась одна с младшими — Атанасом и Петром.

Подождала немного и снова слышу: тук, тук, тук… Как будто дятел выстукивает. Залаяли собаки. Вышла я на крыльцо. Всматриваюсь в темноту — ничего не видно.

Соседи стали выходить из своих домов.

Спустилась я по ступенькам и пошла за дом. Смотрю — Кольо Гранчаров.

— Что ж ты стучишь, а не заходишь прямо в дом? — спросила я. — Своим стуком все село переполошил…

Впустила его во двор и закрыла ворота на запор. Пригласила в дом, чтобы накормить, а он отказывается.

— Мне здесь делать нечего, — говорит. — Пришел только узнать, какие новости в селе, а то ведь два дня скитаюсь по лесу, как волк, отбившийся от стаи.

— Что у нас может быть нового? — ответила я. — Ангела так избили, что едва жив остался. Других арестовали в Лыджене и Дорково. С женой твоей дело плохо: болеет и за тебя сильно переживает.

Он спросил, не давали ли о себе знать Манол и другие, ушедшие в горы, и как ему разыскать их.

Я подняла Атанаса с постели. Он натянул штаны и босиком выскочил во двор. Бросился к Кольо и стал его обнимать.

— Тебя повсюду разыскивают, — сказал Атанас. — Сегодня утром опять приходили к вам. Били тетю Росицу и бабушку Елену. Бай Манола видел вчера. Ты сейчас беги в лес и жди меня — я приду.

Кольо попрощался со мной и исчез в темноте, а Атанас обулся, позвал соседского парнишку, и они отправились в лес. Как сейчас помню, ночь была ясная, тихая — ни ветерка, и небо все в звездах…

Кольо они нашли в лесу, и Атанас повел его к старой часовенке.

— Ну, ты рад, что встретимся с бай Манолом? — спросил Атанас. — Мне тоже хочется пойти с вами, но отец не пустит. Настанет время, я и спрашивать не буду…

Около заброшенной часовенки не было ни души. Спрятались в кустах и стали ждать. Но в ту ночь Манол Велев не пришел.

Перед самым рассветом Атанас еще раз обыскал лес и вернулся к Кольо Гранчарову.

— Жди на этом месте… Завтра бай Манол придет, — сказал он и отправился вместе со своим другом к селу. Придя домой, поспал часок-другой, а около восьми часов вывел коня, оседлал его и опять поскакал в горы.

Кольо забрался поглубже в прохладный лес и стал ждать следующей ночи. Когда начало смеркаться, пробрался в часовенку. Незадолго до полуночи наконец-то появился Манол. Забыв о всякой осторожности, Кольо выскочил ему навстречу и крепко пожал руку.

— Какое хорошее дело сделал этот парень! — воскликнул Манол, узнав, что Атанас привел Кольо на это место. — Многие взрослые испугались, а он молодец. Как будто в игру играет с агентами и полицией…

Это была страшная игра, но что оставалось делать! Вся моя семья участвовала в ней.

Вскоре по всему Чепино разнеслась молва, что вы напали на какую-то лесопилку в Батакских горах, а потом вели бой на Картеле. А через три-четыре дня после этого сдался один из партизан-новичков. Он знал и о моем Георгии, и о сыновьях. Ох, сколько страху мы натерпелись — боялись, что он нас выдаст, но ничего, обошлось…

Мой третий сын — Иван, все его Ванчо звали, работал на заготовке смолы. Там собрались свои ребята. Однажды, когда они возвращались к шалашу, где ночевали, Иван услышал какой-то шум в лесу.