Игорь Ротарь - Войны распавшейся империи. От Горбачева до Путина [калибрятина]

фотографировать затравленные лица справлявших нужду косоварок.

«Мы были слишком мягкие»

Если в Македонию бежали только мирные беженцы, то в Албанию в массовом порядке

отступили боевики ОАК. Здесь они создали военные лагеря, откуда совершали «марш-броски»

в Косово.

Как-то в каком-то из местных баров, приняв меня за американского репортера (я не

возражал), боевики ОАК решили поделиться со мной своим взглядом на происходящее:

«Посмотрите, что делают эти сербские звери – они не жалеют ни детей, ни женщин. Нет, мы

были с ними слишком мягкими. Теперь мы сделаем все возможное, чтобы в Косово не осталось

даже напоминаний, что здесь жили и сербы».

«Хороший албанец – мертвый албанец!»

Увы, эта мечта албанских боевиков практически осуществилась. В следующий раз я попал в

Косово, когда оно уже находилось под контролем натовской армии.

Дорога от черногорской границы до ближайшего косовского города Печ совершенно

пустынна. Пожалуй, единственное разнообразие горного пейзажа – обгоревшие останки

автобусов. «У албанцев нет никаких дел в Черногории, а у черногорцев – в Косово. Даже до

войны на этой трассе можно было редко встретить машину», – говорит мне немецкий журналист,

на бронированном джипе которого мы добираемся до Косово.

Первое впечатление от Печа достаточно тягостное. Во время войны здесь было разрушено

75 % зданий. Руины домов исписаны лозунгами. Наиболее часто встречаются надписи: «Да

здравствует Албания!» и «УЧК» (Освободительная армия Косово. – Прим. авт. ). Практически на

каждом уцелевшем доме развевается албанский флаг.

Однако полустертые надписи «Косово – земля сербов» и «Хороший албанец – мертвый

албанец!» служат напоминанием, что еще недавно здесь были хозяевами положения совсем

другие люди. В ресторане, куда мы зашли перекусить, нас приняли с распростертыми объятиями.

Хозяин-албанец отказался брать деньги за обед и на хорошем немецком не переставал хвалить

Германию за помощь в освобождении от «сербского ига».

После обеда немецкий коллега распрощался со мной, дав на прощание несколько ценных

советов. «На улицах города ни в коем случае не говори ни по-русски, ни по-сербски – это может

стоить тебе жизни. Спрашивать, где находится Печская патриархия, можно у итальянцев (Печ

находился в итальянском секторе НАТО. – Прим. авт. ), албанцам этот вопрос задавать не

рекомендуется».

«Новый мировой порядок»

Слегка пахнущий с утра вином итальянский капитан откровенно удивляется моим страхам:

«Почему вы боитесь, что русский? У вас что, на лице написана национальность?! Не опасно ли

брать такси до патриархии? А зачем вам ехать в душной машине в такую великолепную погоду?

Прогуляйтесь пешком три километра, а там вас встретят наши ребята».

Вооруженные до зубов итальянские солдаты на КПП в полукилометре от патриархии были

безукоризненно вежливы, но непреклонны. Сначала меня тщательно с ног до головы обыскали.

Затем долго расспрашивали, с какой целью я отправляюсь к сербским монахам, и лишь потом в

сопровождении четырех солдат повезли в монастырь.

Неожиданно у нас на пути появился грузовик с албанскими подростками. Итальянцы тотчас

же на ходу повыпрыгивали из джипа и направили автоматы на албанцев, те – как мне показалось,

очень привычно – подняли вверх руки. Выяснив, что албанцы всего лишь направляются в свою

деревню, итальянцы пропустили машину, и джип отправился дальше.

К слову сказать, натовцы действовали в Косово достаточно жестко. Так, я был свидетелем

того, как водитель автобуса отказался выполнять требования военных. Итальянский офицер

отреагировал мгновенно. Выхватив из кобуры пистолет, он направил его на водителя со словами:

«Ты уже все понял или же будешь продолжать спорить?»

При этом натовские солдаты в Пече все же оставались итальянцами. Так, степень их

разгильдяйства (по сравнению с американскими или немецкими военными) просто зашкаливала.

На посту они стояли с неизменной бутылочкой пива и совмещали боевое дежурство с флиртом с

проходящими мимо женщинами.

Патриарший монастырь в Пече – один из древнейших в Сербии. Если Косово сербы считают

цитаделью своей родины, то этот монастырь – его сердцем. До конца XIX века здесь постоянно

проживал патриарх Сербии, и лишь после основная резиденция была перенесена в Белград.

«Монастырь – это единственное место в окрестностях Печа, где сербы чувствуют себя в

относительной безопасности. В самом же Пече не осталось ни одного серба. По сути, точно такая

же ситуация во всем Косово за исключением его северо-западных районов, где сербы и до войны

составляли большинство населения. Албанцы не только изгоняют сербов, они пытаются

уничтожить все свидетельства того, что этот край сербский. Так, сорок православных церквей

уже разрушено. Один старейший храм в Призрене албанцы пытались взорвать дважды. Прежде

чем выбраться из Косово, сербы из Печа и его окрестностей живут у нас, ожидая, пока в

сопровождении конвоя их вывезут за пределы края», – рассказывает мне настоятель монастыря

иеромонах Иоанн.

Едва я закурил во дворе монастыря, несколько мужчин стали с жадностью смотреть на

дымящуюся сигарету. Выясняется, что, хотя эти сербские крестьяне и заядлые курильщики,

выйти за ограду монастыря и пройти 300 метров до ближайшего киоска они не рискуют, так как

боятся быть убитыми албанцами.

Но и в самой обители беглецы чувствуют себя не слишком комфортно. По вечерам вдоль

монастырских стен с ревом проносятся на мотоциклах албанские подростки, они кидают за

ограду обители камни и кричат, что отомстят «проклятым сербам». Мой вопрос, помогают ли

сербам итальянцы, вызывает у окружающих откровенное удивление. «Все, что они могут, так это

защитить нас в монастыре. За его же стенами они не гарантируют нам безопасности. Мы живем в

настоящем гетто. Наступил новый мировой порядок, и в нем нет места для сербов».

Кровь на серпантине

На следующее утро к стенам монастыря прибыло два маршрутных такси из Черногории.

«Нанимать албанцев для перевозки беженцев небезопасно, и поэтому мы вызываем транспорт

из-за пределов Косово», – объясняет иеромонах Иоанн.

Погрузка беженцев идет нелегко. Иеромонах даже бьет по лицу крестьянина, безуспешно

пытающегося затащить двух коней на тележку трактора. Выясняется, что священнослужитель

против того, чтобы беженец брал с собой скотину: животные не выдержат трудностей дороги и

умрут в мучениях. Однако старик серб непреклонен: это его любимые кони и без них он не