Игорь Ротарь - Войны распавшейся империи. От Горбачева до Путина [калибрятина]

неадекватным поведением. Так, лауреат премии Human Rights Watch и самый известный и

популярный на Западе узбекский правозащитник 90-х годов прошлого столетия использовал

адресованное ему письмо от узбекских властей в качестве туалетной бумаги, а затем факсом

послал этот «ответ» отправителю. Однако несколько лет назад этот борец за справедливость

жестоко обиделся на Запад за то, что он (Запад) стал иметь дело и с другими правозащитниками,

и немедленно перешел на сторону властей.

Свято место пусто не бывает: и сейчас наиболее известная узбекская диссидентка не только

имеет справку от психиатра, но и сама признает, что у нее определенные проблемы с психикой.

Интересна и судьба бывшего председателя не признаваемого Ташкентом Независимого союза

журналистов. Этот молодой человек жил (и отнюдь не платонически) у себя на квартире с

малолетними беспризорниками. Когда же его посадили, то весь западный мир просто

захлебнулся от возмущения: все были уверены, что храбрый и принципиальный репортер

невиновен, а власти мстят ему за его профессиональную деятельность.

Благодаря титаническим усилиям американских дипломатов «узник совести» скоро был

освобожден и оказался в США. Однако после нескольких дебошей и контактов с полицией

храбрый правозащитник разочаровался в американской действительности. Он стал

распространять в Интернете сообщения о «бесправии фашистской Америки», подозревал, что

ЦРУ вставило ему в мозг специальную машинку, жаловался на США английской королеве и

просился домой (денег на билет у него просто не было).

К слову сказать, западные правозащитники, работавшие в Средней Азии, были очень

хорошие и честные люди. Но их идеализм граничил с крайней наивностью: они искренне верили,

что весь мир должен жить по тем же правилам, что за века сложились на их сытых

благополучных родинах. Если честно, их мессианство и безапелляционная уверенность, что все

должно быть, как у них, меня раздражали. Это были типичные, если использовать терминологию

братьев Стругацких, «прогрессоры». Только менее умные и глубокие, чем герои фантастического

романа советских фантастов.

Кстати, и у этих, в целом, хороших людей, похоже, были изъяны. Есть подозрения, что

защищать они были готовы только своих. Так, как-то я захотел дать заметку о нелестном,

нарушающем права человека поступке чиновника американского посольства в одном из

государств региона. Увы, ее отклонили: не наша тема. Несколько лет назад киргизские власти не

пустили в республику постоянно проживающего здесь десятки лет с семьей (имеющего

квартиру!) политолога с российским паспортом. Отказ во въезде (де-факто домой) объяснялся

тем, что ученый писал нелестные вещи о киргизских властях. Я уже из США связался с одним из

занимающихся Киргизией западных правозащитников, но тот мне ответил, что они не

собираются защищать политолога, так как он «совсем не демократ». Это была правда, к слову

сказать, и я отнюдь не разделял взгляды этого человека, но какая разница, если в данном случае

он пострадал (и серьезно!) за свои убеждения?!

Урючные революции

Возможно, не в последнюю очередь именно особенностями местных диссидентов и

объясняются неудачи построения демократии в Центральной Азии. Так, в начале 90-х

государством с наибольшими свободами в регионе был Таджикистан. Здесь (и только здесь)

даже была легализирована Исламская партия возрождения Таджикистана. Увы, очень скоро эта

демократия плавно переросла в гражданскую войну, унесшую около 50 тысяч человеческих

жизней. В начавшейся резне «красные» воевали против союза исламистов и демократов. При

этом «провинившиеся» кишлаки вырезали (вместе с женщинами и детьми), не только

«коммунисты», но и сторонники западных свобод.

Президент соседнего Узбекистана не уставал повторять, что таджикская смута – прямое

следствие предшествующих ей политических свобод, но я не верил этому диктатору и убеждал

себя в том, что в Таджикистане лишь произошла трагическая случайность, а в других странах

региона демократия принесет стабильность и благополучие.

По иронии судьбы в Киргизии – другом среднеазитском форпосте демократии – я стал как раз

жить в «эру революций». С момента первой «тюльпановой» (по другой версии «урючной»)

революции, свергшей президента Аскара Акаева, политическую ситуацию в республике

предопределял диктат толпы.

Помню, что накануне каждого митинга владельцы частных домов в Бишкеке ставили на окна

решетки, поскольку в эти дни город заполняли толпы полупьяной сельской молодежи и ходить

по улицам становилась небезопасно.

Я часто бывал в Киргизии на митингах и могу с уверенностью утверждать, что большинство

демонстрантов (часто пьяных) даже в общих чертах не могли объяснить, против чего они

протестуют. Их невежество было легко объяснимо: значительная часть из них бунтовала за

денежное вознаграждение.

Такса за «работу участником митинга» была ничтожной – всего $8–12 в местной валюте, так

что действительно позволить себе «организовать» революцию мог даже и не слишком богатый

человек.

А вот в Украине те же услуги стоили значительно дороже: некоторые участники Майдана

получали сто долларов в день плюс оплату гостиницы. Правда, справедливости ради стоит

добавить, что процент «идейных» на митингах в «незалежной» был значительно выше, чем в

Киргизии.

С начала перестройки в Киргизии возникли так называемые «нахалстрои» – самовольные

поселки на захваченных землях на окраине Бишкека и других крупных городов. Здесь живут

полуграмотные киргизы из глубинки. Они и являются основной массовкой частых киргизских

революций – тем более что в ходе каждой революции появляется шанс «хапнуть» еще больше

дорогой земли, которую, глядишь, новый президент и узаконит в благодарность за помощь в

свержении старого.

Я наблюдал этот процесс сразу же после второй, антибакиевской, революции. Зрелище было

довольно жуткое. Вооруженная мотыгами полупьяная толпа захватывала чужие автомобили

прямо на улицах Бишкека. Машины набивались под завязку: люди сидели на их крышах и даже в

багажниках. «Революционеры» ехали громить дома турок-месхетинцев. А вскоре после этого

«революционная справедливость» распространилась и на юг республики: здесь началась

массовая резня узбеков.

Меня наверняка назовут за эти слова «противником демократии» и «защитником

диктаторов». Нет, это не так. Я живу в США и вижу, как достаточно органично действует

демократическая система в американском обществе. Но одно дело Северная Америка, и совсем