Игорь Ротарь - Войны распавшейся империи. От Горбачева до Путина [калибрятина]

покинет Косово.

Наконец мы трогаемся в путь. Впереди военная машина с итальянскими солдатами. Затем

следует трактор с прицепом, на который упрямый серб все-таки затащил своих коней, потом

идут два микроавтобуса, и, наконец, завершает колонну джип с итальянцами. Я еду в первом

микроавтобусе, а рядом со мной сидит жена хозяина коней. Из нашего окна прекрасно видно

тележку трактора, где пытаются выбраться из сковывающих их пут обалдевшие от тряски

животные. Крестьянка все время плачет и молится, чтобы ее скотина выдержала дорогу.

Увы, один из коней дохнет. Кровь из его рта еще несколько километров оставляет след на

горном серпантине. Наконец мы прибываем на косовско-черногорскую границу. Пока

крестьянин вытаскивает труп своего коня, водители прикрепляют к машинам таблички с

черногорскими номерами: теперь уже можно не опасаться, что кто-нибудь из албанцев даст

автоматную очередь по сербскому автомобилю.

Что же впереди?

Эти мои записки отнюдь не претендуют на детальное описание того, что происходило в

Косово в ту трагическую пору. Я уверен, что был свидетелем лишь малой толики ужасов,

которые можно было наблюдать в те дни в Косово. Но даже из того, что я увидел, на мой взгляд,

ясно: взаимные грехи и обиды столь велики, что на преодоление последствий этого конфликта

уйдут еще долгие годы.

Сегодня Косово стало независимым государством, признанным ведущими западными

странами. Подавляющая часть сербов покинула новую, частично признанную страну. Ненужно

быть пророком, чтобы понять, что после того, что произошло, шансы на возвращение Косово в

состав Сербии близки к нулю. В то же время и руководство Сербии не признает в обозримом

будущем потери своих «исконных земель», а следовательно, пусть и в тлеющем состоянии,

конфликт будет еще длиться долгие годы. Недавнее убийство одного из лидеров косовских

сербов – еще одно этому подтверждение.

Независимость Косово провоцирует албанский сепаратизм в Македонии и Черногории, где

также есть районы компактного проживания албанцев. Однако наиболее серьезная опасность

повторения «косовского сценария» в этих странах была сразу после потери Белградом контроля

над своей албанской автономией. Если македонские и черногорские албанцы не восстали тогда,

то вряд ли это сделают и теперь. К тому же и Македония, и Черногория – преданные союзники

Запада, а без помощи извне местные сепаратисты слишком слабы.

Только ленивый не писал о том, что признание Западом Косово создало очень опасный

прецедент, и теперь территориальная целостность государства уже не является, как раньше,

незыблемым, признаваемым всеми странами мирового сообщества обстоятельством. Именно на

«косовский прецедент» ссылался и Владимир Путин, обосновывая присоединение Крыма.

В то же время уникальность произошедшего в Косово – не только в этом. Впервые после

Первой мировой войны ведущие страны мира взяли на себя функции миротворца

(полицейского?) во внутреннем этническом конфликте в другом государстве и силой навязали

ему свое «решение проблемы». Такое поведение Запада дает Кремлю моральный повод

защищать русское меньшинство не только в Донбассе, но и в других странах распавшегося

Союза.

Конфликт в далекой сербской автономии и последовавшие вслед за ним натовские

бомбардировки Югославии впервые после распада СССР вызвали среди россиян достаточно

мощные антиамериканские настроения. Очень многие из тех жителей нашей страны, кто раньше

восхищался США, пересмотрели отношение к Америке. Именно конфликт в Косово подготовил

почву для нынешней антиамериканской риторики Кремля.

После распада СССР локальные войны начались во многих странах бывшего

социалистического лагеря. Война в Косово не была самой масштабной и кровопролитной. Но

только здесь в вооруженный конфликт открыто вмешались ведущие страны Запада. Это сделало

ситуацию в бунтующей сербской автономии уникальной. Можно с уверенностью сказать, что

мир после косовской трагедии стал другим.

Глава XV. Американские уроки демократии

(Записки бывшего «цивилизатора»)

В американском городе Сан-Диего, где я сейчас живу, очень много беженцев из Сирии и

Ирака. В основном это христиане, бежавшие от резни у себя на родине. Забавно, но при

диктатурах этим людям ничего не угрожало: Саддам Хусейн и Башар Асад защищали права

религиозных меньшинств, а в Сирии была даже создана специальная программа по поддержке

арамейского языка, поскольку на нем говорил Иисус Христос. Оценки беглецов из этих арабских

стран о происходящем на их родинах до удивления похожи: да, и Саддам Хусейн и Башар Асад –

диктаторы, но «в наших странах по-другому и нельзя, сейчас стало только хуже».

– Саддам Хусейн был тиран, но при нем существовали определенные «правила игры», и я

знал, что если буду им следовать, то моя жизнь будет в безопасности. Потом нас якобы

«освободили» американцы и настал хаос, «правила» исчезли, и убить тебя могут в любую

минуту. Нет уж, при диктатуре как-то было спокойнее! – делится со мной наболевшим бывший

учитель английского из Багдада, а ныне продавец небольшого магазинчика в Сан-Диего.

Диссиденты «со справкой»

Сирийская и арабская коллизии напомнили мне мой собственный опыт работы

представителем одной западной правозащитной организации в Центральной Азии. До этой

поездки я часто бывал в этом регионе и даже писал статьи о появлении «демократического

пояса», образованного странами «гор и ледников» (имелись в виду Таджикистан и Киргизия).

Одним словом, я твердо верил, что моя правозащитная деятельность поможет в скором времени

«оцивилизовать» Среднюю Азию, сделать ее подобием Европы.

Увы, после знакомства с реалиями мой идеализм «дал трещину». Выяснилось, что местные

оппозиционеры и правозащитники ничуть не лучше (если не хуже), чем те диктаторы, с

которыми они боролись. Подавляющая часть этих борцов за справедливость была обеспокоена

лишь получением гонораров с Запада. Так, во время судебных процессов над исламистами в

Узбекистане западные правозащитники давали около $10 за копию приговора. И вместо того,

чтобы как можно быстрее предать эти документы огласке, их среднеазиатские коллеги прятали

эти документы друг от друга, чтобы самолично обменять обличающие документы на

вожделенные доллары. Безусловно, среди местных борцов за справедливость попадались и

честные люди, но доля таких была удручающе низка.

Кроме того, среди среднеазиатских диссидентов было очень много людей с, мягко говоря,