Пол Престон - Франко. Биография

Муссолини, отводя каудильо незначительную роль, разделял его мнение, что трио фашистских диктаторов подрывает англо-французскую гегемонию. Дуче покровительственно советовал Франко, как вести дела. Он не рекомендовал каудильо реставрировать монархию, и тот, обычно из гордости не принимавший советов, возрадовался, ибо это отвечало его собственным намерениям. В течение всей войны после каждой победы генералиссимус посылал Альфонсу XIII телеграммы, но после взятия Мадрида он этого не сделал. Возмущенный Альфонс XIII пришел к выводу, что Франко не желает реставрировать монархию 10. Опальный король, как говорят, незадолго до смерти произнес: «Я подобрал Франко, когда он был никем. А он двурушничал и обманывал меня на каждом шагу» 11.

Десятого марта каудильо сообщил генералу Гамбаре, главе итальянской военной миссии, что ему придется остаться нейтральным в большой войне, если он не получит значительной военной помощи от Оси 12. Надеясь, что помощь Оси позволит ему играть более активную роль на международной арене, Франко часто жаловался немцам и итальянцам по поводу давления на него Франции. Со своей стороны испанские и германские военные верхи весьма желали помочь Испании, рассчитывая, что эта'помощь поставит испанские вооруженные силы в зависимость от их техники и вооружения 13.

Антикоминтерновский документ был подписан в Бургосе" 127 марта" 1 101 101 Подписи поставили генерал Гомес Хордана, итальянский посол граф Виола, японский министр Макото Яно и германский посол фон Шторер. ; об этом акте солидарности со странами Оси публику известили 6 апреля 14. Николас Франко, испанский посол в Лиссабоне, сказал Оливейре Салазару, что присоединение Испании к Антикоминтерновскому пакту — «это выражение политического кредо и ясная манифестация будущей политики» 15. Начав вести двойную игру, миниатюрный граф де Хордана в разговоре с прибывшим в Мадрид в конце марта новым британским послом, сэром Морисом Драммондом (Drummond) Питерсоном, попытался умалить значение этого шага, назвав его жестом идеологической солидарности 16. Желая рассеять британские подозрения, Франко сказал португальскому послу, что Антикоминтерновский пакт — это просто «розовая водичка» и Испания не безоговорочно связана с Осью 17. Это заверение было опровергнуто подписанием 31 марта в Бургосе испано-германского договора о дружбе. Договор обязывал обе стороны в случае войны, воздерживаться «в политической, военной и экономической областях от любых действий, невыгодных партнеру по договору или выгодных его противнику» 18.

Укрепление связей с Германией распаляло честолюбивые фантазии каудильо. Амбициозен он был всегда. Его стремительная военная карьера, продвижение от капитана до генерала подтверждают это. Тем не менее до 1936 года амбиции Франко проявлялись в желании занять высшие посты, доступные военному — стать командующим военным округом, начальником генштаба, верховным комиссаром в Марокко и так далее. Военный мятеж открыл ему совершенно новые перспективы, и мечты его невероятно быстро осуществлялись. Мятежник, полагавший, что скоро снова вернется на Канарские острова, занял пост главнокомандующего. Получив звание генералиссимуса, Франко возжелал стать главой государства. Не успел он добиться этой цели, как у него появилась идея создания единой партии — как у его союзников по Оси. Укротив различные политические силы внутри националистской коалиции и став национальным главой ФЭТ и де лас ХОНС, каудильо задумался о том, чтобы выйти на международную арену, как это с успехом сделали Гитлер и Муссолини. В этом отношении унижение западных демократий в Мюнхене произвело на него исключительно сильное впечатление, особенно после нервозности, с которой он дожидался исхода чехословацкого кризиса.

Пропагандистская машина режима стала вовсю трубить о том, что каудильо — достойный современник дуче и фюрера, достойный наследник великих королей-полководцев славного имперского прошлого Испании. Последние три года амбиции Франко непомерно возрастали, поэтому кризис в Европе он сочтет удобным для себя случаем. Как глава государства, главнокомандующий вооруженными силами, глава правительства и национальный руководитель объединенной партии каудильо обладал полномочиями, неведомыми даже во времена Филиппа II. Достигнув вершины власти и снискав авторитет внутри Испании, он хотел добиться признания и на международной арене, чтобы удовлетворить свои амбиции и исправить историческую несправедливость, совершенную Британией и Францией по отношению к Испании. 1939—1940 годы станут пиком амбиций каудильо. Он вынашивал план возродить империю малым трудом, держась в тени Гитлера. Но в ходе Второй мировой войны Франко поймет, что так он успеха не добьется. И тогда со свойственной ему гибкостью он даст задний ход и начнет укреплять то, что имеет, — власть в границах Испании.

В апреле же 1939 года каудильо не соизмерял безграничные амбиции со стоящими перед ним политическими задачами, с экономической и военной слабостью, оставшимися ему в наследство после Гражданской войны. Но в одной области его самоуверенность оказалась уместной. Сталкиваясь с враждебностью побежденных республиканцев, а также с амбициями и соперничеством различных сил националистской коалиции, он действовал умело и безжалостно. Инстинкты Франко, развившиеся в Африке, побуждали его решать проблемы Испании так, как если бы он находился в Марокко в должности верховного комиссара. Другими словами, он поведет себя как полновластный военный колониальный правитель. Врага — побежденных республиканцев — каудильо будет жестоко громить, «семействами» в лагере националистской коалиции — манипулировать, словно дружественными марокканскими племенами, задабривая их подачками, заставляя соперничать друг с другом, втягивая в коррупцию и проводя репрессии так, чтобы возбудить их взаимные подозрения, но не позволить им ничего решать без верховного арбитра.

Однако если Франко чувствовал себя уверенно в политическом отношении, то военные и экономические возможности Испании вряд ли допускали внешнеполитический авантюризм. Армия не могла защитить страну в уже стоящей на пороге большой войне, а о захватах за рубежом и думать было нечего. Хотя кое-что из современного вооружения, завезенного немцами и итальянцами, и осталось после апреля 1939 года, но интенсивное использование в боях весьма существенно снизило его кондиции. Трудности в получении запчастей, не говоря уж о необходимости платить за уже имеющиеся, еще более снижали его значение. Франко, по существу, ничего не сделал для создания военно-воздушных сил или бронемеханизированных частей. После демобилизации (летом 1939 года) половины националистской армии под командованием каудильо оставалось еще более полумиллиона солдат и 22 100 .офицеров 19. Осторожный каудильо, стремящийся к военному величию, содержал такую огромную армию, чтобы иметь под рукой мощный репрессивный механизм. Подвергаясь давлению подхалимов и фалангисгских фанатиков, желающих укрепить связи с державами Оси, Франко не отдавал себе должного отчета в том, что с такими вооруженными силами ему вряд ли достанется заглавная роль в предстоящей большой игре.