Пол Престон - Франко. Биография

Десятого мая, когда немцы вторглись в Бельгию и Голландию, пресса Франко восхваляла «оборонную акцию» немцев и их справедливый успех. Каудильо с радостью воспринял это событие, сказав Бейгбедеру: «У немцев верный глаз. Они всегда точно выбирают место и время» 53. Шестнадцатого мая французский посол маршал Петэн был отозван из Мадрида премьер-министром Полем Рей-но и назначен вице-премьером в его правительстве. Он получил указание посетить Франко перед отбытием из Мадрида и заверить его, что деятельность испанских республиканцев во Франции ограничена. Этой неубедительной уловкой от каудильо, начавшего терять уважение к французской военной мощи, старались добиться обещания соблюдать нейтралитет 54. Во время последней аудиенции у Франко Петэн сказал: «Мое отечество потерпело поражение. Меня отзывают, чтобы я договорился о прекращении огня и подписал перемирие». Ответ Франко показал его откровенно эгоистический взгляд на политику: «Вы победитель Вердена, величайшая слава настоящего Франции. Вы — символ мощной и победоносной страны. Не возвращайтесь туда, маршал. Не связывайте свое имя с тем, что проиграно другими» 55. Высказывалось предположение, что, ставя в зависимость от поражения Франции свои имперские замыслы, Франко хотел удержать Петэна, способного возродить французскую военную мощь 56.

Примечательно, что когда десять дней спустя в обстановке всеобщей паники Петэна спросили, насколько вероятно вступление Испанци в войну, маршал твердо ответил, что Франко сохранит нейтралитет, ибо военная слабость страны не оставляет ему альтернативы 57. Петэн здраво оценил испанские ресурсы, но отсутствие твердой уверенности во Франко объяснялось тем, что каудильо держал свои планы в глубокой тайне. Франция имела военные Предприятия в Тулузе, Ангулеме и Бержераке. К ним добавились многие фабрики и заводы, эвакуированные с началом войны с севера и востока на юг, но все они могли оказаться уязвимыми в случае нападения Испании. Франко в конце мая дал указания своему военному атташе в Париже полковнику Барросо заверить французский генштаб, что свои южные границы Франция может не охранять 58. Трудно не заподозрить его в том, что он хотел устранить всякие препятствия для военных операций против Франции, поскольку всего за три дня до этого предлагал свои услуги Гитлеру.

После первоначальных сомнений Франко уверовал в скорую победу Германии 59. В Вашингтоне знали об этой уверенности, но также были в курсе чудовищных по масштабам экономических проблем Испании. В государственном департаменте не питали особых симпатий к Франко, то же можно сказать и о либеральной прессе Соединенных Штатов. Однако госдепартамент скорее с сочувствием выслушал бы его просьбы о помощи, чем позволил ему устремиться в объятья Оси 60. Британцы, весьма обеспокоенные намерениями Франко, 24 мая 1940 года заменили сэра Мориса Питерсона, британского посла в Мадриде, сэром Сэмюэлом Хором. Отчасти это было вызвано необходимостью подыскать подходящее место Хору, только что лишившемуся поста министра авиации. После перетасовки в Военном кабинете ушел Чемберлен, а пост премьер-министра занял Черчилль. Ясно, что при новом раскладе сил Лондон настораживают намерения Франко, и такая заметная персона, как Хор, предназначалась для «особой миссии» — умиротворения каудильо. Франция находилась на грани поражения, и нельзя было допустить, чтобы Испания добавила преимущества Гитлеру и Муссолини. Случись так, потеря Гибралтара и предоставление испанских атлантических портов в полное распоряжение стран Оси стало бы для Британии сокрушительным ударом. Тринадцать месяцев спустя Хор писал: «Я приехал, по существу, с купеческой миссией, имея целью выторговать время: местное — для укрепления Гибралтара и всемирное — для того, чтобы Британия пришла в себя после поражения Франции» 61.

Жалобами испанской стороны на интеллигентного, но крайне колючего Питерсона воспользовались как предлогом, чтобы его заменить. Питерсону импонировала политика Франко, но личность каудильо внушала ему презрение, и он пытался по своему усмотрению командовать им. Язвительные замечания Питерсона в адрес Франко в частности и испанцев в целом позволили одному из коллег посла сравнить его с директором картинной галереи, располагающим всеми необходимыми качествами для работы, но при этом не выносящим живописи 62. Питерсон был убежден, что Франко не вступит в войну против западных союзников. В ту пору это воспринималось как верх самонадеянности. Он говорил сэру Роберту Брюсу Локкарту, что Испания не позволит себе воевать при умирающем от голода населении, а Франко, «маленький и напуганный человечек», отказывается принимать его и Петэна. В действительности же каудильо вообще редко встречался с дипломатами, делая исключение лишь для германского посла 63.

В британском министерстве иностранных дел не приветствовали назначения Хора. Сэр Александр Кэдоган, министр иностранных дел, разговаривая с леди Галифакс, мрачно пошутил в связи с этим: «Одно обнадеживает — в Мадриде много немцев и итальянцев, поэтому есть серьезный шанс, что сэра С.Х. там убьют». Немцы были уже в Остенде, шла эвакуация войск Союзников 113 113 Слово «Союзники» (Allies) мы даем с прописной буквы там, где речь идет о сложившемся военном союзе первоначально Великобритании (с доминионами и колониями) и Франции. (Примеч. перев.) из Дюнкерка. Хор вылетел 29 мая в Лиссабон и далее 1 июня в Мадрид, где обнаружил высокие цены, нехватку продуктов питания, засилье немцев в средствах связи, прессе и авиации. Его посольство оказалось практически в осаде 64. На энергичного и дотошного Хора возлагалась задача удерживать Франко от вступления в войну и убеждать его, что в конечном счете поражение Оси неизбежно. Даже опасаясь за свою жизнь, он выполнял эту работу искусно и смело 114 114 На аргентинского посла в Мадриде производило большое впечатление его мастерское исполнение танго, а португальский посол в Лондоне отмечал осведомленность Хора в акробатике и танцах на льду. . Встречаясь с Франко или его министрами иностранных дел, подбрасывая намеки, подрывающие позиции в правительстве Серрано Суньера, приверженца Оси, устанавливая тайные контакты с противниками Франко из военных и монархических кругов, Хор проявлял тонкость и безграничную энергию, что, впрочем, не дало ожидаемого эффекта 65.

Убеждение Франко в собственной мощи заметно окрепло после поражения французской армии, когда-то его страшившей. Ослабление колониальной хватки Франции и Британии открыло перед Франко виды на расширение империи, что могло бы упростить решение внутриполитических проблем, в частности вопроса о соперничестве между фалангистами и военными. Британия и Франция переживали тяжелейшие времена, и Испании был предоставлен шанс. Франко решил рискнуть. Толпы фалангистов скандировали у стен британского посольства «Испанский Гибралтар» (Gibraltar espanol), британские экспедиционные войска отступали под Дюнкерком, а Франко с волнением наблюдал за происходящим. Как начальник генштаба генерал Хуан Вигон и большинство генералов, каудильо питал неколебимую уверенность в мощь вермахта. Они жаждали воспользоваться возможностью, предоставленной им германскими успехами, и захватить Гибралтар и Французское Марокко 66.