Пол Престон - Франко. Биография

В первой половине 1934 года Франко проявлял минимальный интерес к политике. В конце февраля его мать Пилар Баамонде де Франко решила совершить паломничество в Рим. Франко поехал в Мадрид, чтобы проводить ее до Валенсии и посадить на судно в Италию. Но, оказавшись в столице, она заболела воспалением легких. Проболев около десяти дней, она скончалась 28 февраля, в возрасте 66 лет. Все, кто был рядом с ним в то время, единодушно утверждают, что эта потеря крайне глубоко подействовала на Франсиско, хотя последние двадцать семь лет он и не жил рядом с матерью. Но до последних ее дней он боготворил мать 11.

Вне семьи он не показывал, как на него подействовала утрата. После смерти матери он снял в Мадриде просторные апартаменты, где они с женой регулярно принимали генералов, известных правых политиков и представителей овьедской знати, когда те находились проездом в столице. Наиболее привычным видом отдыха для Франсиско и Кармен были посещения кинотеатров и «блошиного рынка» (Rastro) в поисках предметов старины. Их часто сопровождала его любимая племянница Пилар Хараис Франко 12.

В то время как Франко занимался семьей и служебными делами, политическая температура в Испании поднималась. Левые весьма болезненно воспринимали усиление фашизма и были полны решимости не повторить участи своих итальянских, германских и австрийских единомышленников. Подстрекаемый Хилем Роблесом, министр внутренних дел радикал Рафаэль Саласар (Salazar) Алонсо старался вытеснить социалистов из местных органов исполнительной власти и провоцировал профсоюзы на самоубийственные забастовки. Линия на ликвидацию даже тех небольших достижений, которых добилась в 1931— 1933 годах коалиция республиканцев и социалистов, привела к тому, что 23 апреля была объявлена амнистия лицам, обвиненным р преступлениях диктатуры, — таким, как Кальво Сотело и участники мятежа 10 августа 1932 года, включая самого Санхурхо. JIeppyc подал в отставку в знак протеста против того, что Алкала Самора заколебался, прежде чем подписать закон об амнистии. Пока JIeppyc пытался руководить из-за кулис, один из его помощников, Рикардо Сампер, стал премьер-министром. Социалисты и республиканцы расценили этот шаг как сигнал армии действовать, если только ей перестанет нравиться политическая ситуация 13. Левые и до того с подозрением относились к зависимости радикалов от голосов СЭДА, поскольку монархист Хиль Роблес отказался подтвердить свою лояльность республике.

В течение всего 1934 года политическая напряженность нарастала. Сменявшие друг друга кабинеты радикалов не могли рассеять подозрений, что являются просто-напросто троянскими конями Хиля Роблеса. То и дело угрожая отказать радикалам в поддержке, Хиль Роблес вызвал серию правительственных кризисов, в результате чего радикальный кабинет приобретал все более заметную правую окраску. Каждый раз все новые либерально настроенные члены партии Jleppyca вынуждены были покидать свои посты в правительстве, которое все более и более зависело от прихоти СЭДА. Саласар Алонсо весной и летом 1934 года спровоцировал забастовки, а затем нанес удары по самым сильным профсоюзам. Правительство расширяло фронт наступления на наиболее преданных республике сторонников, а затем повело атаки на басков и еще более решительно — на каталонцев.

Каталонское региональное правительство, или «Женералитат» (Generalitat), находилось под влиянием левой Республиканской партии (Esquerra) во главе с Луисом Компанисом (Companys). В апреле Компанис провел Закон об аграрной реформе (Ley de Cultivos), призванный защитить арендаторов от произвола землевладельцев. Хотя Мадрид объявил реформу неконституционной, Компанис пошел дальше и ратифицировал закон. Тогда же правительство начало посягать на налоговые привилегии басков, а чтобы не допустить выражений протеста населением, запретило баскам проводить муниципальные выборы. Этот диктат центральной власти еще более укрепил опасения левых по сползанию республики вправо. Беспокойство возросло еще больше после того, как Саласар Алонсо спровоцировал и подавил крупную забастовку общенационального масштаба, организованную летом социалистическим профсоюзом сельскохозяйственных рабочих. Были произведены сотни арестов профсоюзных вожаков, а тысячи крестьян были депортированы: людьми набивали грузовики, отвозили их за сотни километров и бросали, предоставляя добираться домой как придется, без еды и без денег. А на уборке урожая использовали военнослужащих. Закрывались ассоциации рабочих, в городские советы вместо выбранных левых представителей в нарушение законов вводили назначенцев правительства. В испанской провинции часы истории показывали на двадцатые годы 14.

Политика реванша, проводимая правительствами радикалов и вдохновляемая партией СЭДА, расколола Испанию. Левые усматривали признаки фашизма в любой акции правых, а правым, как и многим офицерам, чудился запах коммунистической революции в каждой демонстрации или забастовке. Социалистическая и фалангисгская молодежь устраивали перестрелки на улицах городов. Наступление правительства на региональную автономию и все более вызывающее поведение СЭДА вынуждали часть социалистов связывать свои надежды с революционным восстанием, которое должно было предотвратить неотвратимо приближающуюся гибель республики. В то же время правые считали, что если социалистов спровоцировать на восстание, то появится хороший предлог разделаться с ними окончательно.

Молодежное движение ХАП Хиля Роблеса провело 9 сентября митинг в Ко-вадонге, в Астурии, где в 732 году произошла битва, считающаяся отправной точкой долгой Реконкисты — войны по «отвоеванию» Испании у мавров. Символическая аналогия между устремлениями правых и традиционными испанскими ценностями, а также проведение параллели между рабочим классом и арабскими завоевателями были хитроумной уловкой, имевшей целью привлечь на свою сторону симпатии военных. Этот спектакль был репетицией другого — франкистской интерпретации Реконкисты после 1936 года, в которой сам Франко исполнял роль средневекового короля-воителя. На митинге с воинственной речью выступил Хиль Роблес. Он говорил о необходимости сокрушить «сепаратистский бунт» каталонских и баскских националистов 15. Прожженный политик с хорошим стратегическим чутьем, Хиль Роблес знал, что левые считают его фашистом и решительно настроены не допустить прихода СЭДА к власти. И он специально подталкивал СЭДА к вхождению в правительство, чтобы спровоцировать социалистов на выступление. Так оно и случилось. Министры СЭДА вошли в кабинет, и в Астурии произошли волнения, подавленные армией 16. Хиль Роблес потом скажет: «Я сказал себе: «Я могу дать Испании три месяца видимого спокойствия, если не войду в правительство. Но если войду в него, разразится революция. Так пусть разражается, пока она не подготовлена, пока она нас не затопила. Вот что сделало Народное действие: подтолкнуло выступление, вышло ему навстречу: действуя из правительства, безжалостно подавило революцию» 17.