Пол Престон - Франко. Биография

Франко же столкнулся с проблемами, оказавшимися поважнее удовлетворения его амбиций. Штаб-квартира командующего войсками Канарских островов, располагалась в местечке Санта-Крус на острове Тенерифе, а самолет «Драгон рапид» приземлился на острове Гран-Канария — отчасти потому, что он ближе к африканскому материку, но прежде всего по той причине, что Тенерифе окутывали низкие облака и густой туман. Из Санта-Круса на остров Гран-Канария Франко мог перебраться, только получив разрешение военного министра. Просьба совершить поездку с инспекционной целью, скорее всего, не сработала бы, так как очередная инспекция проводилась всего недели две назад. Восстание же было намечено на 18 июля, и, чтобы успеть в Марокко, следовало лететь в тот же день. Именно так оно и получилось, но никому из биографов, похоже, не кажется странным, что «Драгон рапид» направили на Гран-Канарию в уверенности, что Франко наверняка сумеет оказаться там. И то, что так произошло, стало результатом либо невероятного совпадения, либо грязной игры.

Утром 16 июля Франко не явился на урок английского 59. В то же утро с генералом Амадо Балмесом, командующим войсками на Гран-Канарии, произошел несчастный случай во время стрельбы в тире. У него якобы заело пистолет, и, пытаясь разобраться с ним, Балмес повернул его дулом к себе, и тогда раздался выстрел 60. Такой поворот событий как нельзя лучше устраивал Франко, и, чтобы предотвратить возможные слухи об убийстве, в дальнейших публикациях Балмес представляется франкистскими биографами как одна из важных фигур заговора и близкий друг Франко. Балмес якобы должен был организовать переворот в Лас-Пальмасе, посему на его место и поставили весьма кстати сосланного туда Оргаса 61. Странно, однако, что Балмес так никогда и не попал в пантеон героев крестового похода. И совсем странно, что, несмотря на поступивший из Мадрида отказ в поездке Франко с инспекцией на Гран-Канарию, сам он и его ближайшее окружение не сомневались, что окажутся в Лас-Пальмасе. Некоторые источники полагают, что Балмес был лояльным по отношению к республике офицером и членом Антифашистского республиканского воинского союза (Union Militar Republicana Antifascista) и что он отказался поддаться давлению и примкнуть к мятежу 62. Если это так, то его жизнь, как и жизнь многих других офицеров-республиканцев, стала картой в грязной политической игре. Сейчас уже невозможно достоверно установить, было ли это несчастным случаем, убийством или самоубийством.

С уверенностью можно сказать лишь одно: он погиб в весьма подходящий момент. Обязанность возглавить похоронные процедуры послужила для Франко хорошим предлогом для поездки. Франко набрался решимости отправиться туда, на Гран-Канарию, не запрашивая разрешения, так как боялся, что все равно может не получить его. Кузен убедил его, что будет менее подозрительно, если он позвонит в министерство и поставит в известность заместителя министра, генерала де ла Круса Боульосу. Франко согласился. Совет оказался кстати — замминистра выразил удивление, что Франко не позвонил раньше и не доложил о смерти Балмеса. Франко отговорился тем, что хотел собрать более полную информацию о случившемся. Де ла Крус Боульоса дал Франко разрешение провести похороны. С Тенерифе Франко отбыл на почтовом пароходике «Вьера-и-Клавихо» после полуночи с 16-го на 17 июля в сопровождении жены, дочери, подполковника Франко Сальгадо-Араухо, майора Лоренсо Мартинеса Фусета и еще пяти офицеров. В Лас-Пальмас они прибыли в пятницу 17 июля в 8.30 утра. Поллард вернулся в Лас-Пальмас тем же судном. Перед отъездом с Тенерифе Франко вручил полковнику Гонсалесу Пералю текст заявления о военном восстании, которое надлежало зачитать на следующее утро. Бебб и Поллард вместе с генералом Оргасом делали последние приготовления к похоронам, которые заняли почти всю первую половину дня. Потом Франко взял жену и дочь и покатал их по городу. Позже они пообедали вместе с Пако-ном и Оргасом 63.

Восстание одновременно по всей Испании планировалось начать на следующее утро. Однако опасения, что заговорщиков в Марокко могут арестовать, заставили их начать раньше — вечером 17 июля. Поднялись гарнизоны в Мелилье, Тетуане и Сеуте. В 4 часа утра Франко разбудили в отеле и сообщили новость. Полковник Луис Соланс, подполковник Сеги и полковник Дарйо Га-сапо (Gazapo) захватили Мелилью «именем Франко» и арестовали командующего войсками в Марокко генерала-республиканца Гомеса Морато. Ягуэ взял на себя Сеуту, а полковники Эдуардо Сайнс де Буруага, Хуан Бейгбедер и Карлос Асенсио Кабанильяс захватили Тетуан. Франко должен был испытывать благодарность к Бейгбедеру, прекрасному знатоку местных условий, за то, что он взял под контроль верховный комиссариат и тем самым обеспечил терпимое отношение марокканцев к мятежу 64.

Услышав об их успехе, Франко направился вместе с двоюродным братом и майором Мартинесом Фусетом в штаб гарнизона Лас-Пальмаса и послал за Оргасом. Оттуда он направил командирам всех восьми военных округов континентальной Испании и в другие важные центры телеграммы со следующим текстом: «Слава африканской армии. Испания превыше всего. Прими восторженные приветствия наших гарнизонов, которые в этот исторический момент присоединяются к тебе и другим нашим товарищам на полуострове. Слепо верим в нашу победу. Да здравствует Испания с честью. Генерал Франко». Новость о том, что Франко и марокканские части встали на сторону мятежников, подействовала на заговорщиков по всей Испании, как воинственный клич. Рассылка телеграмм недвусмысленно указывала на то, что Франко присвоил себе центральную роль в восстании по всей стране. В 5 часов утра 18 июля он подписал указ о введении военного положения. Его зачитывала по Лас-Пальмасу пехотная рота под звуки труб и барабанов. Примерно в это же время в штабе раздался телефонный звонок из Мадрида и растерянный заместитель военного министра, генерал де ла Крус Боульоса, попросил к телефону Франко. Майор Мартинес Фусет ответил, что Франко проверяет казармы 65.

В 5.15 утра 18 июля радио Лас-Пальмаса начало передавать манифест Франко. Текст, оказавшийся не совсем удачным, впоследствии приписали Лоренсо Мартинесу Фусету 66, хотя на экземпляре, посланном на радиостанцию, была собственноручная приписка Франко: «Да будет проклят тот, кто вместо того, чтобы исполнить свой долг, предаст Испанию. Генерал Франко». В манифесте Франко не прокламировал приверженности ни республике, ни монархии, а восстание оправдывал исключительно необходимостью положить конец анархии и тем самым защитить отечество. В нем необходимость акции объяснялась также якобы вакуумом власти в Мадриде. Кое-что было сплошной выдумкой: там, в частности, утверждалось, что Конституция превратилась в клочок бумаги, правительство неспособно защитить границы Испании, «в то время как в сердце Испании можно услышать призывы зарубежных радиостанций к разрушениям на нашей земле и к ее разделу». Манифест угрожал «беспощадной войной против злоупотребляющих на ниве политики» и обещал, что «энергичность в поддержании порядка будет пропорциональна ожесточенности оказываемого сопротивления» 67.