Пол Престон - Франко. Биография

Июль — август 1936года

Нет никакого сомнения в том, что нелепая фигура Франко — маленького, рано растолстевшего — тем не менее оказывала большое воздействие на окружающих и поднимала их моральный дух. Это его качество сыграет крайне важную роль в победе националистов и поставит его во главе мятежников. Стряхнув с себя наконец весеннее оцепенение, он на время обрел прежнюю смелость и склонность к авантюрам, вернул себе те качества, которые так хорошо послужили ему на пути к званию генерала. Они помогли ему в начале восстания, принесли победы в первые месяцы Гражданской войны и подняли впоследствии к порогу абсолютной власти. А потом снова заявит о себе осторожность.

Когда в половине восьмого утра воскресенья 19 июля он въехал в Тетуан, на улицах стояли люди и выкрикивали «Вива Эспанья!» и «Вива Франко!». В верховном комиссариате офицеры устроили ему пышную встречу с оркестром. Первым делом он написал обращение к мятежникам Марокко и всей Испании. Самоуверенность Франко била в этом обращении через край. Начав с утверждения, что «Испания спасена», он заканчивал безгранично самонадеянным, в своем духе, заявлением: «Слепая вера, никаких сомнений, неистощимая энергия и никаких колебаний — этого требует Отечество. Движение сметет все на своем пути, и нет человеческой силы, способной остановить его». Постоянно передаваемое местными радиостанциями, оно возымело скорый эффект, подняв дух мятежников. Когда во второй половине дня он прибыл в Сеуту, обстановка, царившая там, предвещала скорее легкий победоносный марш, чем кровавую бойню. Он поехал в штаб Легиона в Дар-Риффьене. Примерно за шестнадцать лет до этого он впервые оказался там в качестве заместителя командира вновь образованного войскового формирования. Он не мог не подумать о судьбе, когда услышал, как солдаты восторженно скандируют: «Франко! Франко! Франко!» Ягуэ произнес короткую эмоциональную речь: «Вот они, те же, что и тогда... Великолепные и готовые на все. Ты, Франко, который столько раз вел их к победе, возглавь их вновь во имя чести Испании». И только что прибывший глава мятежников, едва не плача, обнял Ягуэ и обратился к легионерам. Он предположил, что они соскучились по боям, и тут же увеличил им жалованье, и без того вдвое большее, чем в регулярной армии, на одну песету в день 1.

Этот практичный жест показал, что за риторикой он не забывал о необходимости укрепить поддержку со стороны тех, на кого ему придется опираться в последующие несколько критических недель. Сразу по прибытии в верховный комиссариат он провел совещание с участием полковников Сайнса де Буруаги, Бейгбедера и Мартина Морено, где шел разговор о вербовке добровольцев из числа марокканцев 2.

По возвращении из Дар-Риффьена в Тетуан, он предпринял шаги по обеспечению лояльности местного населения, вручив великому визирю высшую испанскую награду за храбрость — Большой крест святого Фернандо с лаврами. Такой награды Сиди Ахмед эль-Гамниа удостоился за подавление анти-испанских беспорядков в Тетуане 3. Это награждение облегчит в дальнейшем вербовку марокканских наемников для боев в Испании 4.

Готовность использовать марокканцев в Испании Франко продемонстрировал еще в октябре 1934 года. Звериную жестокость Легион и «регуларес» вновь проявят во время кровавого наступления на Мадрид в октябре 1936 года. Но для Франко это было, несомненно, обычное военное решение. Легион и «регуларес» относились к самым боеспособным частям испанских вооруженных сил, и Франко считал их применение вполне нормальным делом и не испытывал при этом никаких сомнений морального толка. Самыми эпическими страницами испанской истории, глубоко вошедшими в национальную культуру, стали годы борьбы против мавров с 711-го по 1492 годы. В новейшие времена завоевание Марокканского протектората обошлось Испании в десятки тысяч потерянных там жизней. Посему использование марокканских наемников могло быть для их противников в Испании чревато последствиями. Это заодно показывает, насколько превратно понималось националистами чувство патриотизма, и свидетельствует об их готовности победить любой ценой.

Франко верил, что он восстал ради спасения Отечества — или, точнее, своей версии этого понятия — от проникновения в страну коммунизма и все средства для этого бьши хороши. Либералов и рабочих, голосовавших за Народный фронт, он не считал своими «соотечественниками». Участие Франко в астурийской кампании 1934 года позволяет предположить, что он станет относиться к рабочей милиции, которая будет препятствовать его продвижению на Мадрид, как к марокканским племенам, которые он усмирял с 1912-го по 1925 год. На первой стадии он будет вести себя так, словно воюет не с испанцами, а с расовонеполноценным врагом. Везде, где пройдут его марокканские наемники, они будут сеять страх и ужас, грабить взятые города и деревни, хватать и насиловать женщин, убивать пленных и глумиться над трупами 5. Франко предполагал, что так и будет, и написал книгу, в которой ясно высказывал свое одобрение подобным действиям 6. Если у него и возникали угрызения совести, то они, несомненно, таяли от сознания огромной важности задачи, которую он поставил перед собой и своими товарищами по мятежу. Франко знал, что если они проиграют, то будут расстреляны. В этой связи африканская армия оказалась бесценным приобретением, войсками террора, потери в которых не вызывали политических последствий 7. Значение террора при достижении сиюминутных и долговременных целей Франко уловил инстинктивно. В течение Гражданской войны и после нее те из его врагов, кто останется в живых, будут сломлены страхом, не решатся перейти в оппозицию, будут искать спасения в политической апатии.

Присоединение к мятежу Франко, известного своей холодной решимостью и уверенностью в себе, и его выступление во главе испанских сил в Марокко подняло моральный дух заговорщиков по всей стране. «Таймс» назвала его «братом известного авиатора» и «генералом-перебежчиком». Правительство республики 19 июля лишило его воинского звания 8. Из двадцати одного действующего генерал-майора лишь четверо выступили против правительства — Франко, Годед, Кейпо и Кабанельяс 9. Многие офицеры сделали свой выбор, услышав о присоединении к мятежу Франко 10. Не один испанский офицер воскликнул при этом в порыве радости: «Франкито с нами! Мы победили!» (Franquito estd con nosotros! Hemos ganado!) 11Они ошибались, считая победу уже завоеванной, и лишь Франко был среди них исключением: он считал, что война продлится пару месяцев. Путчисты же рассчитывали на молниеносный успех и установление военной директории по типу той, что создал Примо де Ривера в 1923 году. Они не учли мощи сопротивления рабочего класса.