Коллектив авторов - Михаил Задорнов. Аплодируем стоя [litres]

Ещё одно яркое воспоминание. 1991 или 1992 год, мы снимаем «Аншлаг» в Ялте. Приехали туда заранее, чтобы с режиссёром, оператором выбрать места для будущих съёмок кроме концертной площадки. А в это время там шёл какой-то фестиваль песен. И когда мы туда пришли всей группой, то увидели там Михаила Задорнова. Все пели, а он, как всегда, читал, потому что им надо было собрать публику. Непосредственно рядом с этой площадкой было кафе, там сидели все артисты. И вот послушала я Задорнова, мы пошли в кафе, туда пришла вся моя группа. Мы там сидели, пили, ели, пели… Досидели там до самой ночи, и Мишка говорит: «Давайте поедем ко мне». А он жил там в коттедже. На первом этаже Задорнов, а на втором Леонтьев. Я говорю: «Здорово, какие у тебя апартаменты!» Он го ворит: «Да ничего хорошего, потому что Леонтьев каждую ночь заводит музыку, спать невозможно, я отсюда хочу уехать».

Поскольку там у нас было много народу, мы очень весело провели время, спать так и не ложились. У Задорнова стоял белый рояль, на котором он играл нам. Утром нам надо было ехать уже на следующую площадку. Он говорит: «Ребята, прежде чем уехать, давайте пойдём позавтракаем. И давайте зайдём к Леонтьеву, тоже пригласим на завтрак, а то неудобно». Подходим к женщине, которая сидит в кафе, и спрашиваем: «А не спускался ещё Леонтьев?» Она говорит: «Что вы! Такой скандал был! Он сказал, что не может здесь жить, потому что Задорнов ночью играет на рояле. Такой шум стоит! Так что он уехал из нашего санатория». Так с Леонтьевым и не встретились…

1989 год, в Сочи был фестиваль. По-моему, назывался «Красная гвоздика». Фестиваль был песенный, но там в том числе была и вся программа «Взгляд», и они выступали с каким-то концертом. Миша тоже там выступал. Было много знаменитостей, в Сочи много площадок, и все выступали. Но переаншлаг был всегда у одного Задорнова. И когда он возвращался после концерта, каждый, кого он встречал, повторял одну и ту же шутку: «Ну что, Миша, опять никого в зале?»

Ещё у них был круиз на теплоходе с Петросяном из Одессы в Батуми. И вот теплоход пришёл, Петросян спускается, не успел сойти с трапа, уже куча народу вокруг. Все фотографируют, дарят цветы… И Задорнов, рассказывая мне это, говорил: «У меня такого никогда не будет. Но так хочется!» Это он мне рассказывал в 1984 году, когда я только с ним познакомилась. А в 1987 году, когда я с ним первую передачу снимала, нам нужно обязательно было почему-то снять на Тверской. Это около бывшего магазина «Подарки». И только Задорнов вышел на этот пятачок для интервью, как вокруг появилась толпа народу, которая стала сжиматься в кольцо, и наш оператор мгновенно оказался нос к носу с Задорновым. В общем, съёмку пришлось отменить. То есть с того круиза прошло совсем немного времени, а Задорнова уже знала вся страна. Такая сумасшедшая популярность, которая продолжалась много лет и всегда только набирала обороты, никогда не шла на спад.

Мы познакомились с Михаилом ещё в подростковом возрасте, за игрой в настольный теннис. К счастью, наше знакомство не было обременено никакими взглядами в будущее. Мы были юными, я отдыхал на Рижском взморье, в пансионате «Лиелупе». Жил в комнате, где человек десять или двенадцать одновременно проживало. Поэтому главной задачей было убежать из этой комнаты на улицу. Благо во дворе стоял стол для пинг-понга, и приходил всё время к этому столу какой-то парень, школьник. Если мне не изменяет память, он тогда перешёл в 10-й класс. И мы с ним сутками, пока не темнело и шарик не пропадал из виду, так что его можно было найти только по звуку, резались в пинг-понг. Он мне показывал Ригу, это был первый человек, который меня привёз в город. Потому что Юрмала – это Юрмала, а Рига – это Рига. И вот, впервые попав в город и в его квартиру, это так мне врезалось в память, причём интересно, что я запомнил его фамилию на всю жизнь тогда. После этого мы не виделись 17 лет. И в Москве, на Рижском вокзале, Марк Розовский меня хотел познакомить с каким-то парнем. Этот парень подошёл, и Розовский сказал, что вот это Миша Задорнов. Я сказал: «Миша, а мы с вами знакомы». Он посмотрел на меня с неподдельным удивлением и спросил: «А где мы познакомились?» И тогда я ему рассказал вот этот вот пинг-понговый сюжет. И вдруг он посмотрел на меня и сказал: «Надо же, я так часто вспоминал про это и думал, интересно, а что с этим парнем стало, которому я показывал Ригу?» Так что мы были абсолютно в своих помыслах чисты. Нас ничего, в этом смысле, не отягощало.

У меня впечатление, что мы мало пересекались на сценических площадках. Миша ворвался в это пространство очень ярко и очень убедительно. Он, вообще, представлял какую-то совершенно новую популяцию на эстраде в этом жанре. Очень точно я помню вот это ощущение бешеного энергетического запаса, который обваливался на зрительный зал. И мне зачастую казалось, что понять, где находится артист Задорнов, а где находится писатель Задорнов, – это было трудно. Наверное, потому, что у него это очень тесно всё переплеталось. Потому что вряд ли кто лучше Миши мог исполнять то, что он писал. Это не единичный случай. Мне кажется, что он в те годы стал, безусловно, у массового зрителя в этом жанре лидером. Это впечатление как тогда посетило меня, так и не покидает.

Во дворе стоял стол для пинг-понга, и приходил всё время к этому столу какой-то парень, школьник. Если мне не изменяет память, он тогда перешёл в 10-й класс. И мы с ним сутками, пока не темнело и шарик не пропадал из виду, так что его можно было найти только по звуку, резались в пинг-понг

В 1990-х годах начался кризис жанра эстрадной сатиры. Поменялась страна, поменялся зритель. И ушло время тонкого юмора литературного, эзопова языка. Я не смог с этим смириться и ушёл, расстался с этим жанром. А Михаил рискнул и остался «социальным глашатаем», я уверен, что ему удалось найти правильную соединительную ткань, если можно так сказать, со зрителем этого времени. Время он чувствовал очень точно, очень тонко. И несмотря на то, что разница в возрасте у нас не очень большая, всего три года, но всё-таки я очень рано начал. И поэтому у Миши был такой запас для адаптации. А может, просто дарование такое. Может быть, он вообще точнее чувствовал массовую аудиторию, к которой хотел пробиться. Но думаю, что наступил момент, когда и его массовая аудитория стала тяготить, потому что она очень капризна. Она тебя любит, она тебя за что-то приблизила к себе и дальше начинает тебя эксплуатировать. И если ты пытаешься навязывать ей свои представления, она тебя отторгает просто. Я думаю, что у Миши довольно часто были минуты, когда он находился в таком раздумье, что делать, потому что аудитория за ним не успевает. А останавливаться и пятиться назад он не хотел. Вообще, это очень непростая вещь, массовая аудитория, массовый успех… Он очень опасен для носителя этого успеха.