Коллектив авторов - Михаил Задорнов. Аплодируем стоя [litres]

С чем у меня ассоциируется Михаил Задорнов? Сейчас такой образ возник, вот в лесу стоит дерево. Оно без зелени, без кроны. И даже ствол разрушен. Но оно такое мощное стоит. Видно, что за ним никто не ухаживает. Сколько оно простоит веков ещё – сказать трудно. Сценическая жизнь и сценический успех – вещи очень короткие. Память человеческая – потребительская память, зрительская, ничего тут обидного нет, тоже очень короткая. Надо менять, надо всё время чем-то этот аппетит гасить свой. Миша занял своё место в этом лесу. И даже если никогда зелень на этом дереве больше не появится, то само дерево или фрагмент этого дерева, очень мощного, останется очень-очень надолго.

Мы были знакомы без малого 30 лет…

Первая наша с ним встреча произошла в начале 1990-х. Рига. Мы с Кларой Новиковой приехали на гастроли. Я тогда был ещё молодым, робким автором, про которого знали три с половиной артиста. Перед началом концерта к нам подходит Задорнов. Уже звезда, уже блистательный говорун, который «укладывает» наповал тысячные залы.

Знакомимся. Задорнов спрашивает:

– Алексей, если мы сядем в кулисах (он был с очень красивой дамой), это тебе не помешает?

Он запросто мог не спрашивать… Тогда я на эстраде и для него лично ещё был Никто и звали меня Никак. Он мог запросто усесться, и никто бы ему не сказал ни слова. Звезда же! Но он спросил у меня разрешения. Это много говорит о человеке.

После концерта мы сидели в ресторане. Как-то вскользь, впроброс, мельком он сказал:

– У тебя там есть пара мест, их можно развить в совершенно самостоятельные эстрадные рассказы.

Когда мы прощались, мы вдруг обнялись. Он был не по-писательски развит физически, весь скручен из мышц, жил и сухожилий. Всегда, когда мы встречались и приобнимались, у меня было ощущение невероятной тренированности и подтянутости этого человека.

За долгие годы было много встреч: в кулисах, в офисе, у Евгения Петросяна, за столом. Задорнов был человеком фонтанирующим, он создавал веселье своим умением «крутить», «препарировать» ситуацию моментально. Радовался, когда это получалось у него, и был искренне счастлив, когда «выдавали нагора» другие.

Я всегда буду благодарен Задорнову за телефонные звонки. Очень короткие, очень ценные:

– Задорнов! Привет! Алексей, видел тебя в программе Петросяна. Достойно!! Поразил. Удачи.

Или:

– Задорнов! Это ты написал Степаненко про?..

– Я!!!

– Класс!!! Я бы не додумался!

– Михаил Николаевич, додумался бы!!

– Согласен! Я бы додумался. Но только я. И не сразу. Ты – молодец!!

Он был не по-писательски развит физически, весь скручен из мышц, жил и сухожилий. Всегда, когда мы встречались и приобнимались, у меня было ощущение невероятной тренированности и подтянутости этого человека

Авторы редко хвалят друг друга. Так что эти звонки запомнились.

Была попытка нескольких совместных номеров, шла работа, но вдруг Задорнов «ушёл» в просветительство, в «славянский вопрос». После того как я посмотрел его фильм, я понял, что и педагогом он был бы просто блистательным.

В общении с ним для меня самым ценным был «теннис», когда мы обменивались репликами, фразами, намёками, загораясь друг от друга, накручивая и пришпоривая мозги.

Я как-то написал в «Литературке» пародию на его «жонглирование словами» и поиск в них древних символов и звучаний. Он долго хохотал в трубку.

Последняя наша встреча была в концертном зале «Меридиан». Это уже был ДРУГОЙ Задорнов. Одутловатый. Вымученный. С грустной улыбкой.

– Алексей! Мой организм уже одурел от лекарств. Он не знает, что делать!

Мы обнялись. Как оказалось, в последний раз…

С этого концерта его увезли в клинику.

Запись его последнего концерта часто повторяют, там сквозь начавшуюся мутную боль проглядывает усталая улыбка невероятно талантливого человека.

Старики про таких говорят:

– Поторопился. Ему ещё жить и жить!

Писать и писать.

Есть люди, уход которых мы сможем оценить нескоро. И никогда не сможем понять до конца, кого и что мы потеряли.

Я приведу имена совершенно разных людей, уход которых лично меня потряс. Евгений Леонов, Майя Плисецкая, директор моей школы Иван Михайлович Галкин, Михаил Задорнов, Дмитрий Хворостовский.

С их уходом чуть уменьшился остров, на котором мы с вами живём.

Таких уже не будет.

Жаль, что мой внук не застал живыми этих неповторимо талантливых людей.

Значит, он чего-то недополучит от Бога.

Очень жаль.

В 2005 году я начал работать на юмористической радиостанции, стал её продюсером, и поэтому было логичным, что начал искать возможности общаться с человеком, который, без лишней скромности можно сказать, был иконой юмора, в самом хорошем смысле этого слова. С Михаилом Николаевичем мы познакомились в 2006 году, то есть уже, получается, 12 лет назад. И с тех пор я всё хотел его заманить какими-то коврижками в эфир. Я ему предлагал разные варианты, чтобы он что-то записал, мы это транслировали, крутили, или, может быть, чтобы он что-то сам озвучил у себя дома или где-то ещё. Он, ссылаясь на занятость, которая действительно у него была очень серьёзная, всё время отказывался. И вот прошли годы, как говорят в хороших фильмах…

Мы встретились с ним в отеле одной гостиницы, куда он меня пригласил, а каждая встреча с Михаилом Николаевичем была фактически его мини-концертом. То есть он был просто полон разных историй, зачастую очень смешных, которые даже нельзя передать, к сожалению, поскольку они содержат такую информацию очень интимного, может быть, свойства. И в процессе такого разговора я говорю: «Михаил Николаевич, ну вот… невозможно просто удержаться, смешно, весело, давайте попробуем это перенести всё-таки в эфир?»

И он сказал: «Хорошо. Только с одним условием: это должен быть ПРЯМОЙ эфир». Так что идея программы как прямого эфира, была, несомненно, его. На станции прямой эфир не практиковался, и это вообще не очень приветствуется сейчас, поскольку прямой эфир – это всегда определённые сложности, это определённая боязнь того, что там вылезет что-то, что ты не можешь исправить, и т. д. И я, как продюсер станции, конечно же, отвечал за это и понимал, что иду на серьёзный риск. Тем более с Михаилом Задорновым, таким непредсказуемым, невероятно энергичным человеком, который всегда говорит прямо, что он думает. Но тем не менее он сказал: «Максим, я готов, если это будет прямой эфир». Поговорили с руководством холдинга, те сказали, что всё хорошо, давайте. Но! Вы, Максим, делаете на свой страх и риск, что называется. Я потом уже понял, что значат эти слова.