Александр Черкасов - На Алтае [Записки городского головы]

До реформы императора Александра II и освобождения крестьян Барнаул был настоящим горным городом и едва ли не имел большего значения в крае, чем губернский город Томск. В нем сосредоточена была вся власть горного мира и управления приписных к заводам крестьян, которых в 1808 году было уже около 65000, а к 1 января 1861 года, перед освобождением, их считалось уже 133910 душ.

Всем этим единовластно заведовал горный начальник, он был как бы владыкой целого края. Первым из них был в 1747–1751 годах известный в истории русского горного промысла Беэр, при котором выплавка серебра достигла 366 пудов в год. Затем при начальнике Качке (1785–1798 гг.) получалось металла 756 пудов в год, а при Чулкове (1799–1806 гг.) выплавка дошла уже до 1153 пудов, и это был максимум производительности Алтая.

Но, заговорив об этом, я уклоняюсь от цели своих воспоминаний и потому перейду к другому, а о Барнауле скажу пока еще коротенько, что теперь он переживает кризис и вместо горного города делается хлебным рынком, застраивается повсюду хлебными амбарами и посредством пароходного сообщения с Тюменью ежегодно сплавляет едва ли менее трех или четырех миллионов пудов зерновой пшеницы.

Еще не так давно, каких-нибудь 50 или 60 лет, около Барнаула были громадные леса, но теперь почти все его окрестности имеют характер степи и только с южной его стороны примыкает тощий бор молодого сосняка да на правой стороне Оби кое-как сохранились остатки когда-то громадного бора. Не далее как в двух верстах к северу от города есть так называемый Крутой лог, выходящий своим устьем к левому берегу Оби, в котором в помянутое время был такой лес, что в нем легко было заблудиться, и женщины боялись ходить туда за грибами и ягодами. А ныне тут голая земля со старыми пнями и вместо бывшей дичи пасется городской скот. То же самое можно сказать и о долине речки Пивоварки.

По сказаниям старожилов, в этих лесах водилось множество лесной дичи и было немало различных зверей сибирской фауны — волков, медведей, росомах, рысей, куниц и разных мелких хищников, но на их памяти не было диких коз, маралов и сохатых; звери эти любят по преимуществу гористую местность и на Алтае встречаются ныне только в тех округах, где имеются лесистые горы, как, например, в восточной, юго-восточной и южной частях, а на главных хребтах и водоразделах живут даже каменные бараны, аргали, куницы, соболи и выдры. Впрочем, эти последние изредка встречаются и на барнаульском плоскогорье по лесным речкам.

Почти к северу от Барнаула, в 125 верстах вниз по Оби, лежит Сузунский медеплавильный завод, со всех сторон окруженный когда-то могучим сосновым бором, который отчасти сохранился и до настоящих дней, несмотря на то, что завод пользуется им уже более ста лет, а частые лесные пожары сильно повлияли на его здоровье. К востоку же от Барнаула, за Обью в 160–200 верстах, находится так называемый Салаирский край. В нем состоит собственно Салаирский серебряный рудник, несколько далее (4 версты) — Гавриловский сереброплавильный завод и за ним в восьми верстах — Гурьевский чугуноплавильный и железоделательный завод с механической фабрикой. Вся эта местность гориста и покрыта смешанным лесом, который и называется тут «чернью».

Смотря с охотничьей точки зрения на всю эту местность, приходится сказать, что в окрестностях Сузунского завода, лежащего всего в 12 верстах от Оби, находится множество тетеревей, белых куропаток, зайцев, уток, дупелей, бекасов и других долгоносиков, а в лесу есть рябчики и глухари. Затем в пролеты бывают гуси, лебеди и масса журавлей, которые во множестве остаются на лето и сильно портят хлебные посевы.

Что касается зверей, то около Сузуна держится много волков, реже попадает лисица и еще реже — медведь, рысь, росомаха, зато вдоволь живет мелких грызунов и хищников, как например, хорьков, горностаев, ласок; водится немало барсуков, но белки немного, а диких коз, маралов (изюбров по восточно-сибирски), лосей (сохатых) нет вовсе. Судя по этому перечню, все-таки дичи и, как видите, дичи весьма разнообразной, достаточно для любого охотника.

Все то же, в большем или меньшем количестве, живет в Салаирском крае, в окрестностях Барнаульского и Павловского заводов. Колебания в количестве и разнообразии помянутой дичи незначительны и приходится только сказать, что в Салаирской «черни» живет множество рябчиков, глухарей и пропасть медведей, а около Барнаула — масса дупелей, тетеревей и зайцев.

Русаков же на Алтае нет вовсе, тут один обыкновенный беляк. Но удивительнее всего то, что в таком обширном крае нет вальдшнепов. Они встречаются здесь крайне редко и составляют для охотника лакомый кусочек, тогда как в окрестностях Томска, находящегося от Барнаула всего в 400 верстах, вальдшнепы бывают не только весною и осенью пролетом, но и плодятся.

В южной части Алтая многие крестьяне и зверопромышленники держат прирученных маралов при домах и заимках (хуторах) в особо устроенных маральниках и пользуются, как в Забайкалье, весенними рогами самцов, которые отправляют большими партиями на продажу в Кяхту. Но на Алтае эти рога не носят название «пантов», а зовутся просто маральими рогами.

Интересно, что мараловодство, как торговый промысел, на Алтае получил свое начало только в 1860 году в деревне Фыкалке бывшей Инородческой управы, а ныне Бухтарминской крестьянской волости. Первый опыт был сделан братьями Шараповыми. Отсюда мараловодство пошло дальше и в 1882 году было уже в деревне Шебалино Алтайской волости и в Чечулихе Ануйской волости; тут у крестьянина Фомина состояло уже до 40 маралов, а в Верхне-Бухтарминской волости в 1887 году насчитывалось до 220 штук, и в Нарымской, у 20 домохозяев, было уже 164 марала.

Маральи рога сбываются китайцам. Их везут с южного Алтая в Кяхту на почтовых, а, как известно, расстояние такой доставки выражается почти в трех тысячах верст, — значит, стоит овчинка выделки.

И по сведениям оказывается, что бийские купцы покупают маральи рога из первых рук по 5–7 и 9 рублей за фунт, а продают китайцам уже по 20–30 и более рублей за ту же единицу веса. Если принять средний вес рогов в 20 фунтов, стоимость их будет весьма солидная, — значит, есть из-за чего и потрудиться!..

Кажется странным, почему алтайцы не доставляют в Китай маральи рога через Бийск той горной дорогой, которая прошла по хребтам в Кобдо, для меновой торговли, разрешенной еще в 1803 году, когда в Бухтарме учреждена была таможня? На этот вопрос многие торговцы отвечали так: «Путь этот очень неудобен, хотя и короче, а кобдинцы рогов не берут, потому ли, что не знают в них толку, оттого ли, что доставлять им рога в Пекин, через всю среднюю Азию, невозможно».

Для маральников звери добываются обыкновенно маленькими, различными способами, кто как может и как сумеет, или перекупаются у мараловодов. Содержать их надо большой навык и знание — как, когда и что делать, иначе они нередко погибают или, соперничая между собою, увечат друг друга, что и бывает преимущественно осенью, когда маралы начнут «гнаться» (течка). Поэтому опытные содержатели маральников заранее отделяют самцов-производителей с матками от подростков, а тем более от равносильных по возрасту маралов. Для таких гаремов необходимо строить плотные высокие заборы, иначе самцы, видя своих соперников, постоянно беснуются, «яруются» и при малейшей возможности перескакивают на драку, которая никогда добром не кончается. Поединки маралов ужасны, и они редко остаются после страшной потасовки живыми. Это своего рода дуэль на жизнь или смерть.