Чулпан Хаматова - Время колоть лед

В.В. ПУТИН: Всё?

Ю.Ю. ШЕВЧУК: Пока да. <���…>

В.В. ПУТИН: Хорошо. Спасибо. <���…> Прежде всего хочу сказать, что без нормального демократического развития будущего у страны не будет <���…>. Это очевидный факт. Потому что только в свободном обществе человек может реализоваться. А реализуя себя, и страну развивает, и науку развивает, и производство развивает – по самому высокому стандарту. Если этого нет, то наступают последствия – стагнация. Это очевидный факт и всеми понимается. Значит, это первый тезис.

Второй. Все должны действовать в рамках закона, вы абсолютно правы. С этого момента наступают вещи, которые требуют профессионального подхода. Вы упомянули про шахтеров. <���…> Но профессиональный подход требует взвешенного анализа и правовой, экономической ситуации. <���…> Но, Юра, хочу вам сказать <���…> Если вы выступаете за рыночное хозяйство, то в условиях рыночной экономики они (шахты) просто закроются. А я так понимаю, что вы сторонник рыночной экономики, а не директивной!? Они закроются. Это только одна составляющая.

Теперь вы говорите, что милиция служит только начальникам. В милиции всяких людей хватает. Там срез нашего общества вообще. Да, это часть страны, и там не с Марса люди приехали, да. Там есть люди, которые верой и правдой служат своему народу. И не жалеют не только здоровья. И жизни своей не жалеют, и под пули идут. <���…> Те же самые гаишники, которые «мзду снимают» и «бабки стригут» на дороге, есть такие, – но есть и такие, которые детей своим телом закрывают, машины подставляют и погибают. Есть и такие. Поэтому мазать всех одним черным дегтем считаю несправедливым.

Ю.Ю. ШЕВЧУК: Я не мажу!

В.В. ПУТИН: Вы не мажете, но вы сказали, менты служат начальству, а не народу.

Ю.Ю. ШЕВЧУК: В основном да. Я иду на “Марш несогласных”. Нас 500 человек и 2,5 тысячи омоновцев. Мы кого-то убили или зарезали?

В.В. ПУТИН: Я вас внимательно слушал и не перебивал. А то у нас дискуссии не получится, а получится базар!

Я считаю, что несправедливо – всех под одну гребенку. Хотя проблем там хватает. У нас такой уровень общей культуры: как только человек получает какое-то удостоверение, палку какую-то в руки, то сразу начинает ею размахивать и пытаться заработать на этом деньги. Но это характерно не только для милиции, это характерно для любой сферы, где есть властные полномочия и возможность получить эту сумасшедшую административную ренту.

По поводу “Марша несогласных”. Есть определенные правила, они предусматривают, что такие мероприятия регулируются местными властями. Кроме тех людей, которые выходят на “Марш согласных” или несогласных, есть и другие люди, о правах которых мы не должны забывать.

Если вы решите провести “Марш несогласных” – я прошу прощения за слишком резкие вещи, скажем, у больницы, где будете мешать больным детям, – кто из местных властей вам позволит там проводить этот марш? И правильно сделают, что запретят!

Ю.Ю. ШЕВЧУК: Можно я отвечу?

В.В. ПУТИН: Нет! А теперь вы хотите провести его там, где люди хотят в пятницу поехать на дачу, к примеру, просто. Или в воскресенье вечером вернуться с дачи. Да они вас там такими матюгами покроют! И местные власти заодно.

Но это совсем не значит, что власть должна прикрываться теми вещами, о которых я говорил, и создавать невозможные условия для проявления свободы слова. Но это вопрос, который должен решаться вместе с властями. Я надеюсь, что в Петербурге будет сделано именно так, по уму <���…>. На самом деле я хочу, чтобы вы поняли. Мне, уверен, и другим представителям государственной власти это не мешает, наоборот, помогает <���…>. Если я вижу, что люди вышли не просто чтобы «побазарить» и попиарить себя, а что-то говорят дельное, конкретное, указывают какие-то болевые точки, на которые власть должна обратить внимание, – что же здесь плохого?! Спасибо надо сказать. <���…>

Ю.Ю. ШЕВЧУК: Но вы видите, местные власти ведь тут же забивают все площади всякими каруселями в этот день. Тут очень много лицемерия.

В.В. ПУТИН: Я с вами здесь согласен.

Ю.Ю. ШЕВЧУК: Я хочу вам сказать, что в прошлом году весь город бился за спасение архитектурного центра Петербурга. Как давили, вы даже себе не представляете, – давили, страшное дело! А ведь мы дрались за город – вы же в нем родились – удивительный, жемчужина мира. Чего только не было, какие препоны не ставили. А народ только звереет от этого. Зачем это делать? Вы же большой вес имеете, надо его там как-то…

В.В. ПУТИН: 76 килограммов.

Ю.Ю. ШЕВЧУК: Ну что же это. <���…>

ХАМАТОВА:Знаешь, меня тогда поразила, как и всех, наверное, реакция Владимира Владимировича: “Кто вы?” – “Я Юра-музыкант”. Он потом объяснил, что в Петербурге много талантливых людей, трудно всех запомнить. И все как бы поверили, что это может быть правдой. Отдельным номером программы была реакция на происходящее Лёни Ярмольника, который оказался под перестрельным огнем между Юрой и Владимиром Владимировичем. Лёня периодически всасывался в кресло, чтобы пропустить самую острую полемику мимо, и затем из этого кресла, наоборот, выдавливался, когда говорилось что-то безопасное. Палитра Лёниных выражений лица менялась стремительно – от радостно-испуганного, от беззаботного до искаженного ужасом соучастия в чем-то опасном, грозящем последствиями. Поразительная всё же вещь – генетическая память.

ГОРДЕЕВА:Но на встрече всё не выглядело так, будто всех потом расстреляют.

ХАМАТОВА:Нет, не выглядело, но электрический разряд в самом начале разговора Шевчука и Путина чувствовался. А потом что-то произошло. Наверное, дело в потрясающей харизме Путина. Не знаю, может, это называется, владением НЛП? Он очень, очень умело пользовался какими-то профессиональными приемами. Когда Путин стал отвечать Юре, взяв вот эту чисто психологическую, отвлекающую паузу “кто вы – музыкант”, все за столом сидели напряженные, как на иголках. Но не прошло и пяти минут, как те же самые люди понимающе кивали головами: “Да, да, да…” И я в том числе, и Юра. Владимир Владимирович отвечал Юре так, словно это именно он, Путин, а не Шевчук по-настоящему озабочен тем, что у нас феодальное государство, именно он не знает, что делать со свободой слова, ведь ситуация такая сложная – свобода слова может помешать, например, жителям соседних домов или пациентам больниц. “Если рядом больница, где лечатся дети, а тут, значит, кричат, митингуют, как быть?” – озабоченно спрашивает Путин. И все всерьез задумываются: как?

Морок этот закончился, когда кто-то, кажется, Ярмольник, неожиданно предложил всем выпить. Возникла дурацкая пауза: “У нас только вода”. – “Ну, какой тост, такой и напиток”. И только после того, Катя, как встреча уже кончилась, до нас дошло, что мы ничего не решили, ни на один вопрос ответа не получили, мы просто сидели и, как китайские болванчики, кивали головами: да-да-да.