Иван Исаков - Командиры мужают в боях

Подполковник Харитонов вызвал нас к себе:

— Сейчас пойдем к комдиву. Приказано явиться вместе с командирами батальонов. Садитесь в машину…

НП генерала Бакланова располагался на высоких кручах. Позади поле, впереди лес, кустарник.

— Такой НП, как этот, попадается редко: видно всю дивизию как на ладони, — сказал Бакланов. — Смотрите. Это — Шаровка, а вон там, за рощей, совхоз «Первомайский». Ваша задача атаковать противника… — И он указал рубеж на местности.

Враг оборонялся на просяном поле, дальше просматривалось поле подсолнечника, за ним роща, а за рощей совхоз.

— Скажите, Харитонов, кто у вас наступает в первом эшелоне? — спросил генерал Бакланов.

— Исаков и Мощенко.

— Ну вот, майоры, к исходу дня совхоз «Первомайский» должен быть освобожден. Отсюда мне будет виден каждый ваш боец. Действовать надо решительно, дерзко. — И обращаясь уже к Харитонову, генерал продолжал: — Ввод полка в бой обеспечит 32-й гвардейский артиллерийский полк.

Были уточнены время атаки и разграничительная линия между батальонами, увязаны вопросы взаимодействия с артиллеристами. Танков нам не обещали.

Мы отправились к себе. Проводную связь от командира полка тянули только за мной потому, что провода было мало, а 3-й батальон должен был иметь с нами локтевую связь и по радио.

Исходные позиции мы заняли под вечер. Подступы к рубежу атаки были скрытые — кустарник, высокая трава, поэтому неприятель нас не заметил.

1-й батальон наступал справа, 3-й слева. Огневой налет артиллерии был не очень сильным, и мы дополнили его залпами своих минометов. По установленному сигналу подразделения поднялись в атаку.

Командир полка Харитонов беспрерывно уточнял, где мы находимся. Отступая, гитлеровцы цеплялись за каждый более или менее выгодный рубеж, но перевес был на нашей стороне — не столько в силах, сколько в желании, я бы даже сказал, в умении воевать: каждый боец действовал смело, решительно и инициативно.

Наступили сумерки. Фашистам удалось остановить нас. Мне не терпелось пройти к ротам. Но у телефонистов, как на грех, кончился кабель, и Харитонов не разрешил мне отлучаться.

— Будь у аппарата.

— Так ведь батальон движется дальше! Что же я буду один сидеть в кукурузе или в подсолнухах, присматриваться и гадать, что там делается? — взмолился я.

— Сейчас посылаю катушку кабеля, — последовало в ответ. — От телефона не уходи.

Откуда-то вынырнул Мощенко.

— Ну что? — спросил он.

— Говорит, не отходи от аппарата. А провода нет. И у тебя фрицы уперлись?

— Ерунда! Думаю послать одну роту в обход, разведчики доложили, что можно обойти их правый фланг.

— Хорошо. А потом пусти ракету — и вместе атакуем. Совхоз-то еще у противника.

Долго ждать не пришлось: Мощенко подал сигнал — и оба батальона пошли вперед. Запыхавшийся телефонист притащил катушку кабеля. Правда, его хватило только до опушки леса, но я был рад и этому.

Преследуя отступавших фашистов, подразделения овладели совхозом «Первомайский», обойдя рощу слева. С соседом справа связи не было, и где он находится, мы не знали. Я опасался, что в роще, которая осталась в тылу 1-го батальона, затаились остатки фашистской пехоты, но послать туда ночью людей для прочесывания не решился. На сердце было неспокойно, муторно, будто вот-вот должна стрястись какая-то беда.

Тем временем справа послышался стук колес и топот лошадей. «Немцы!» — подумал я, но оказалось, что это наша минометная рота. Мы узнали голос старшего лейтенанта Карнаушенко, отпускавшего в адрес лошадей «ласковые» словечки. Чтобы избежать недоразумений, я вышел на дорогу и, окликнув Карнаушенко, указал ему неподалеку от рощи место для огневых позиций, с которых можно было вести огонь и по подступам к совхозу.

Минометчики въехали в подсолнухи, сняли минометы и подготовили их к бою. От Карнаушенко я узнал, что по этому же маршруту следует минометная батарея капитана Сокура.

Под утро, завершив организацию обороны, мы с Ильиным выбрали место для НП в каком-то огороде, откуда хорошо наблюдался весь батальон, и оставили там разведчиков отрыть щель. Когда спустились в лощину, через которую проходила дорога, увидели группу военных. Они стояли у кухни и получали завтрак. Это были люди из 3-го батальона. Я сказал офицерам, что в роще, возможно, находится противник, так как мы ее не прочесали, и потому кухню нужно убрать в более безопасное место. То же самое повторил и появившемуся здесь Мощенко.

— Да ты, Иван, сдурел! — захохотал Мощенко. — Если бы они были в роще, то мы тут не стояли бы…

Вместе с Ильиным я пошел к минометчикам, чтобы оттуда доложить командиру полка местонахождение батальона. Не успел сказать и двух слов, как в районе наших стрелковых рот завязалась интенсивная перестрелка, раздались взрывы гранат и крики «ура».

Харитонов спросил:

— Что за бой?

— Не знаю, я только что из подразделений, там все было в порядке.

Ильин тем временем побежал на выстрелы.

Огонь нарастал. Недалеко от нас прошло несколько пулеметных очередей. Прибежал на НП — Карнаушенко был уже здесь. Смотрим, примерно тридцать-сорок фашистов прорываются через наши боевые порядки. По ним ведут огонь 1-я и 2-я роты, а в районе 3-й роты — рукопашная схватка. Карнаушенко передал команду на огневые позиции. Раздались почти неслышные выстрелы минометов — недолет. Карнаушенко делает поправку — и снова серия взрывов. Однако гитлеровцы уже скрылись за бугром.

Что же произошло? Утром Иванников послал одно отделение в разведку. Войдя в рощу, оно натолкнулось на группу вражеских солдат. Разведчики затаились. Подошла еще одна неприятельская колонна, человек сто. Развернувшись, гитлеровцы двинулись на наши позиции. Завязалась перестрелка. 1-й и 2-й ротам мешала находившаяся у самой опушки 3-я рота. Иванников и его бойцы, услышав стрельбу и увидев неприятеля, открыли огонь. Недалеко от Иванникова стоял станковый пулемет, расчет которого успел оборудовать окоп. Пулеметчики, сориентировавшись, тоже начали стрелять. Как раз в это время противник с громким «ура» бросился в атаку, очевидно рассчитывая своим «ура» ввести нас в заблуждение. Дело дошло до рукопашной. Она длилась несколько минут. Пробиться удалось лишь группе фашистов. Их-то мы с Карнаушенко и видели с Нашего НП.

Батальон понес незначительные потери — человек пять-шесть ранеными. Враг — более семидесяти убитыми. Двоих мы взяли в плен.

Едва мы с Мощенко доложили командиру полка о случившемся за ночь и утро, как заметили, что к нам на НП со стороны нашего переднего края идет полковник. Мы с Мощенко не знали, кто это. Встали, представились. И услышали:

— Заместитель командира дивизии полковник Гаев.