Ньют Гингрич - Понимая Трампа

Далее следуют приложения – выдержка из эссе Нассима Талеба и сборник выступлений Трампа, полезных, с моей точки зрения, для его лучшего понимания.

Повсюду, от Индии до Великобритании и США, мы наблюдаем восстание против узкого круга политических клерков, весьма далеких от реалий жизни, журналистов-инсайдеров и псевдоинтеллектуалов-экспертов с патерналистскими замашками, которые имеют дипломы Лиги Плюща, Оксфорда-Кембриджа и других подобных заведений и которые говорят всем нам 1) что делать, 2) что есть, 3) как говорить, 4) как думать… и 5) за кого голосовать.

Но проблема в том, что одноглазый ведет слепого: самоназначенные представители «интеллигенции» не смогут найти и кокоса на Кокосовом острове, им недостает ума для того, чтобы дать четкое определения интеллекта, а их основное умение – сдавать экзамены, которые были написаны такими же людьми, как и они сами. Современные статьи по психологии менее чем на 40 % подтверждаются жизненным опытом, советы диетологов разворачиваются на сто восемьдесят градусов после тридцати лет непримиримой борьбы с жирной пищей, макроэкономический анализ работает хуже, чем астрология, а Бернанке получает назначение при том, что он абсолютно невежественен относительно последствий проводимой им политики, испытания фармацевтических препаратов при лучшем исходе подтверждают лишь треть случаев оздоровительного эффекта на испытуемых. В такой ситуации все, что остается людям, – это полагаться на собственные инстинкты и слушать наставления своих бабушек (или читать труды Мишеля де Монтеня и другие произведения, являющиеся источником классических знаний), поскольку их послужной список более убедителен, чем поучения болванов, определяющих текущую политику.

И в самом деле, мы видим, как эти академики-бюрократы алчно жаждут управлять нашими жизнями, будь то медицина или политика. Они не видят разницы между наукой и сциентизмом – фактически они считают, что сциентизм более научен, чем сама наука. (Например, посмотрите на труды Касса Санстейна и Ричарда Талера – тех, кто хочет «подтолкнуть» нас к определенному типу поведения. Многое из того, что они называют «рациональным» или «иррациональным», происходит из непонимания теории вероятности и косметического использования математической модели первого порядка.) Они ошибочно воспринимают множество как линейную агрегацию компонентов, это можно наблюдать в главе, посвященной власти меньшинства.

Интеллектуальный идиот – это продукт современности. Его рождение произошло в середине XX века, и сейчас он переживает расцвет. С другой стороны, мы наблюдаем отстраненное от участия в политическом процессе общество, во все аспекты жизни которого вторгается ИИ. Почему? Потому, что во многих странах роль правительства увеличилась в десять раз по сравнению с тем, что было сто лет назад (в процентах от ВВП). ИИ стал неотъемлемой частью нашей жизни, но представители этого класса составляют меньшинство в обществе, их не встретишь где-либо за пределами специализированных изданий, социальных медиа и университетов.

Остерегайтесь полу-эрудита, считающего себя эрудитом.

ИИ считает патологией поступки людей, которые не понимает. При этом не отдает себе отчета в том, что, возможно, его понимание может иметь пределы. Он думает, что люди должны вести себя в соответствии с собственными интересами, а ИИ лучше знает, каковы эти интересы, особенно когда речь идет о «деревенщине» или тех, кто проголосовал за Brexit. Когда плебеи делают что-то, непонятное ИИ, им тут же приклеивается ярлык «не образован». У ИИ есть два определения того, что мы называем участием в политическом процессе: «демократия», когда его устраивает исход, и «популизм», когда плебеи осмеливаются голосовать вопреки пожеланиям ИИ. Богачи считают, что один доллар должен быть эквивалентен одному голосу, гуманисты утверждают, что каждый человек должен обладать правом голоса, компания Монсанто полагает, что голоса должны быть только у лоббистов. ИИ уверен, что голосовать могут только те, у кого есть степень одного из университетов Лиги Плюща или соответствующих иностранных элитных учебных заведений.

В жизни ИИ обычно подписывается на The New Yorker. Он никогда не ругается в Twitter. Рассуждает о «равенстве рас» и «экономическом равенстве», но никогда не выпивал с чернокожим таксистом. Когда он прилетает в Лондон, его встречает Тони Блэр. Современный ИИ как минимум два раза посетил конференцию TED или как минимум три раза посмотрел эту конференцию на YouTube. Он не только будет голосовать за Хиллари Монсанто-Мальмезон, потому что ему она представляется избираемой и по причине других округлых формулировок, но будет считать всех остальных, не последовавших его примеру, душевнобольными.

На книжной полке ИИ есть первое издание «Черного лебедя» в твердой обложке, но он ошибочно воспринимает отсутствие свидетельств за свидетельство отсутствия. Он уверен, что ГМО – это «наука», эта «технология» ничем не отличается от традиционной селекции, и это результат путаницы между наукой и сциентизмом.

Как правило, ИИ понимает логику модели первого порядка правильно, но когда дело доходит до эффектов второго порядка (и выше), оказывается полностью некомпетентен. В комфорте своего загородного дома с гаражом на две машины оправдывает «устранение» Каддафи, потому что тот был «диктатором», не осознавая, что «устранения» имеют свои последствия (поскольку не участвует в игре и не платит по результатам).

ИИ – член клуба, предоставляющего привилегии для путешествий; если он занимается социологией, то использует статистику, не имея понятия, как она получается; попав в Великобританию, пускается в разгул; он пьет красное вино со стейком (никогда белое); если раньше верил, что жирная пища вредна, то теперь изменил свои взгляды; он принимает статины, потому что так сказал доктор; он не знает, что такое эргодичность, а когда кто-нибудь расскажет ему об этом, спустя некоторое время все равно все забудет; он никогда не пользуется идиш, даже когда говорит о делах; он учит грамматику до изучения разговорного языка; у него есть кузен, который работал с кем-то, кто знает Королеву; он никогда не читал Фредерика Дарда, Либания, Майкла Оукшотта, Джона Грея или Жозефа де Местра; он никогда не напивался с русскими; он не напивался до той степени, чтобы начать бить стекло (или стулья, что более предпочтительно); он не знает разницы между Гекатой и Гекубой; он как минимум дважды за последние пять лет употребил словосочетание «квантовая механика» в разговоре, абсолютно не касающемся физики; в каждый момент времени он точно знает, как его слова сказываются на репутации.