Эдвин Вудхол - С риском для жизни.

Один тральщик подвергся нападению подводной лодки, которая выпустила в него несколько снарядов. Смертельно раненный, истекающий, кровью шкипер Крипс написал последнее письмо и послал его со своим единственным голубем. Письмо было доставлено как раз вовремя: два миноносца пришли на помощь, и экипаж судна был спасен.

Другая птица, по имени «Счастье пилота», пролетела 200 миль в 5 часов. У одного судна испортился мотор, море сильно волновалось. Ко всему этому появились три германских самолета, которые напали на беззащитных людей. Благодаря быстроте посланного моряками почтового голубя помощь прибыла вовремя, и их жизнь была спасена.

Во время боев вокруг Вердена голубиная почта французских армий оказала им большие услуги, причем в самых тяжелых условиях.

4 июня 1916 года командир Рейноль из форта Во оказался в окружении.

Доставка его последнего письму является поразительным примером работы почтового голубя.

Генерал Петен стоял у чердака голубиной почты, так как это было тогда единственное средство, которое оставалось для получения информации. Все другие средства связи были уничтожены бомбардировкой.

Вдруг появился голубь. Он покружился около французского командующего и упал у его ног. Клюв и грудь голубя были прострелены. К единственной оставшейся ноге, которая болталась на искалеченном теле птицы, было привязано сообщение:

«Мы защищаемся, но нас травят газами и сжигают огнеметами. Необходима срочная помощь. Подайте немедленно зрительный сигнал из Сувиля, который не отвечает на наш призыв. Это моя последняя надежда. Это мой последний голубь».

«Шер ами», голубь-самка, пролетела 30 миль во время большого наступления американцев у Сен-Мишеля. В каких-нибудь три четверти часа были посланы на грузовиках подкрепления в американские части, которым угрожала опасность быть окруженными.

Во время войны радио также оказало неоценимые услуги. Но бывали моменты, когда оно теряло свою ценность. Тогда приходил на помощь почтовый голубь. Единственный недостаток голубиной почты заключается в том, что пернатого курьера можно подстрелить.

Немецкий полковник Форбек был изобретательный военачальник, глубокий знаток партизанской войны и очень искусный тактик. Он имел обширные познания, в области местных народов и наречий Африки и знал районы, покрытые кустарником и болотами, не хуже местных уроженцев. Имея около 300 белокожих офицеров и 12 000 черных кадровых солдат, оказывал сопротивление 150 британским генералам, командовавшим трехсоттысячным войском, в течение всей Восточно-африканской кампании.

Наши наступающие колонны особенно жестоко терпели от внезапных атак, которые были опасны тем, что производились из-за естественных укрытий.

Немцы широко использовали туземцев как шпионов. Сведения о нашем расположении передавались с помощью условных знаков, подаваемых с верхушек деревьев и холмов, или с помощью дымовых сигналов.

Шпионаж принял угрожающие размеры. Мы предупредили население, что шпионаж в ущерб нашим войскам, если он будет доказан, карается смертью. Много местных уроженцев было захвачено на месте преступ-ения нашей контрразведкой и местными черными разведчиками. Один араб, помню, причинил нам особенно много хлопот, но в конце концов наша контрразведка поймала и его.

В распоряжении Форбека находился цеппелин «Кенигсберг», спрятанный позади запруды в реке Руфиджи. Англичане выследили его и решили уничтожить. Это было поручено монитору «Северн». Замаскированный под плавучий остров, он поплыл по течению и 6 июля 1915 года, стреляя прямой наводкой, уничтожил цеппелин.

С тех пор, хотя немцы и были отрезаны от внешнего мира, смертельная игра в прятки между обеими борющимися сторонами продолжалась. Имея продовольствие и военное снаряжение, Форбек мог бы сопротивляться год.

Дерзость Форбека дошла до того, что он прорвался на португальскую территорию, которая к тому времени уже стала нашим союзником, и захватил там большие запасы оружия, продовольствия, снаряжения, что дало ему возможность возобновить против нас борьбу с удвоенной энергией.

Радиостанции нашего адмиралтейства перехватывали отчаянные вопли. «Где вы, Форбек? Где вы?» — спрашивал беспрестанно Берлин. Мы систематически перехватывали также ответы окруженного командира. Его радиограммы гласили: «Пришлите помощь, медикаменты, боеприпасы, положение серьезное».

Нашей разведке предстояло узнать, каким путем неприятель собирается послать эту помощь. Мы установили прочную блокаду, нигде не было ни одного немецкого подводного судна, кроме интернированных или же тех, которые беспомощно стояли позади своих собственных минных полей.

Возможность доставки помощи по морю была исключена. Таким образом, помощь могла прийти только по воздуху.

В это время было получено распоряжение выделить двух агентов английской контрразведки для одного чрезвычайно важного и совершенно секретного дела. Начальство направило в Париж меня, где я встретился с одним коллегой по имени Мортимер. Я его хорошо знал как сержанта Мортимера, и мы часто вступали в контакт друг с другом, когда работали в фронтовых районах.

Никто из нас не знал точно, в чем заключалось дело. Только было известно, что дело в высшей степени важное и довольно опасное. Мы пробыли несколько дней в Париже в ожидании инструкций, которые наконец были переданы нам в гостиницу по телефону. Нам было приказано встретить в 7 часов вечера того же дня около Лионского вокзала майора X., одетого в форму.

Мы оба приехали к назначенному часу. В огромном автомобиле нас ожидал майор, один французский и один итальянский офицеры и шофер, французский солдат.

— Где место нашего назначения, майор? — спросил я.

— Вы едете в Италию, потом куда-нибудь еще.— И он улыбнулся.— Лично, Вудхол, я не думаю, что вы годитесь для этого дела. Вы хороший малый, но вам не хватает некоторых качеств.

Я посмотрел на них. Все они улыбались. Я не имел никакого понятия о значении их слов и тоже улыбнулся.

После некоторых дополнительных распоряжений майор посмотрел на свои часы и, бросив веселое слово поощрения, пожал нам руки, попрощался, и автомобиль уехал.

Я не буду останавливаться на этом путешествии. В Понтарлье на франко-итальянской границе мы простились с нашим проводником, офицером французской контрразведки, который помог нам перейти французскую военную зону.

Как только мы вступили на итальянскую территорию, наш итальянский проводник, капитан Спинелло, стал гораздо общительнее.

— Я вас поведу на свидание к одному офицеру вашей контрразведки в Турине. От него вы получите распоряжения и инструкции, но я могу вам сказать уже теперь, что дело это опасное.