Эдвин Вудхол - С риском для жизни.

Я не сочла себя побежденной. Еженедельно в «Ритце» давался парадный обед, после которого начинался бал. Я знала, что на этих обедах бывали все дипломатические представители, находившиеся в Испании, в том числе и немцы, и французы.

Около одиннадцати часов вечера я спустилась в ресторан. В зале стоял гул от разговоров, звенели бокалы, женщины были в вечерних туалетах, мужчины — во фраках. За одним из столов председательствовал граф Ратибор, немецкий посланник в Испании. Справа от посланника сидела баронесса фон Крон, слева графиня Ратибор, а рядом с ней — барон. С противоположной стороны ресторан был занят французами.

Мое появление не прошло незамеченным, и меня встретили одобрительным или осуждающим перешептыванием.

Я не спеша выбрала место между немцами и дверью. Никто из них не мог выйти, миновав меня.

Они проходили мимо; некоторые мне поклонились, графиня Ратибор и ее дочери — первыми. Барон, который видел меня издали, прятался за ними и поворачивал голову к стене, чтобы не встретиться со мной взглядом.

Когда мимо моего стола прошла баронесса, сопровождаемая Ратибором, я встала.

— Мадам,— сказала я,— счастлива видеть вас. Ваш муж вам, наверное, сообщил, что я привезла вам из Парижа прелестные платья. Я позволила себе сказать вам об этом потому, что я скоро уезжаю обратно и мне хотелось бы вам их показать.

Баронесса казалась несколько смущенной тем, что я заговорила с ней при посланнике. Маленькое колебание с ее стороны, затем кокетство взяло верх, и она сказала:

— Увидимся завтра, позвоните мне.

Я не преминула позвонить ей на следующий день. Заинтересованная (ей хотелось быть самой элегантной женщиной в посольстве), она просила меня еще до завтрака принести ей очаровательные парижские платья.

— В дальнейшем,— попросила она,— будьте так добры, не заговаривайте со мной на людях. Вы француженка, и это может дать повод кривотолкам.

Я извинилась, оправдывая свою торопливость скорым отъездом.

Во время примерки, которая происходила в самой дружеской атмосфере, баронесса послала за своим мужем. Она нервничала, не зная, какие платья выбрать, так как ей нравились все; она хотела, чтобы муж одобрил ее выбор.

— Скажите барону, чтобы он пришел сюда,— приказала она лакею,— мне он очень нужен.

Она, очевидно, не знала, что барон вовсе не хотел со мной встречаться, и думала, что я все еще продолжаю быть для него тем удивительным агентом, хитрость и заслуги которого он обычно превозносил.

До этого времени баронесса прекрасно приспособлялась к нашим странным отношениям.

Барон все же явился и приветствовал меня поклоном, не глядя мне в лицо. Он высказал свое мнение о платьях, разыгрывая абсолютное спокойствие хозяина дома, и баронесса сделала, наконец, выбор.

Я ушла, не услыхав ни одного обращенного к себе слова барона. Медленно спускалась я по лестнице. Был час, когда фон Крон отправлялся в посольство. Одна из дверей на первом этаже открылась, затем снова закрылась. Я увидела барона. Что он подумал в эту минуту? Может быть, ему показалось, что я хочу его убить. Он сильно побледнел, по его лицу прошла нервная судорога. Я насмешливо сказала:

— Вам нечего опасаться. Я не собираюсь причинять вам зла. Но я люблю вести дело начистоту и хочу знать, почему вы меня избегаете?

Он пробормотал несколько слов. Я продолжала:

— Уже восемь дней, как я таскаю с собой информацию, которую привезла, и никак не могу вам ее вручить. Вот она,— сказала я, подавая ему вырезку из вчерашней газеты.

Он прочел:

«Мощный французский самолет сбросил бомбы над эссенскими заводами. Бомбардировка причинила большие разрушения...» .

— Если бы вы были хорошим начальником разведки,— воскликнула я,— то можно было бы предотвратить этот налет. Я располагаю этой информацией, а так как вы не отвечали на мои письма, то я не сообщила вам ее.

Он казался смущенным. Я вытащила из сумочки другую вырезку из газеты. Она была дана мне капитаном Ляду для барона и заключала в себе следующее сообщение:

«Французский самолет, управляемый, по всей видимости, немцами, сбросил бомбы над заводами «Рено». Разрушения довольно значительны».

Когда мой парижский начальник вручал мне этот документ, помню, я спросила его:

— А убитые есть?

Капитан Ляду рассмеялся:

— Нет, есть только номер этой газеты.— И объяснил: «Мы напечатали один экземпляр, для того чтобы вы повезли его в Испанию».

Барон прочел эту вырезку, восхвалявшую храбрость немцев, нахмурил брови и удивился:

— Но я нигде не читал об этом...

— Ясно, ведь это же французское издание. Неужели вы думаете, что оно рассылается за границу?

Барон спросил, как мне удалось вернуться в Испанию. Я показала ему русский паспорт. Я выдумала массу случаев, усложнивших мое путешествие, и добавила:

— Теперь, когда я вам передала информацию, разрешите мне распрощаться с вами. Я собираюсь уехать в Португалию, где, поверьте, найду себе работу.

Но его мысли были о другом.

— Оставьте отель «Ритца», там вам не место,— сказал он.— Вернитесь хоть на несколько дней на улицу Баркильо.

Ему не нравилось мое пребывание в «Ритце». Я воспользовалась этим.

— Я вернусь на улицу Баркильо, если вы приедете ко мне сегодня.

— Я приеду, уверяю вас, и устрою так, чтобы послать вас с заданием, может быть, в Португалию.

Он был влюблен до безумия и обещал бы мне все, чего бы я ни захотела.

Барон был весьма опечален. Со дня моего возвращения в «Зеркало жаворонков» он страдал от нападок германского посла и военного атташе.

Однажды вечером он позвал меня:

— Марта, здесь вы подвергаетесь опасности. Мне завидуют, а тем самым и вам.

В важных случаях он всегда слегка медлил, прежде чем начать говорить по существу.

— Фон Калле вас ненавидит. Сегодня утром он говорил мне, что вы меня предаете и что я должен внимательно следить за вами. Я знаю, что его слова продиктованы только завистью. Так как меня в ближайшем будущем ожидают очень неприятные объяснения по поводу вас, то я вас пошлю...

— Куда? — спросила я, заинтересовавшись.

— Один из моих агентов должен был поехать в Аргентину. Вы его замените.

Я разыграла покорность.

Меня не слишком радовала мысль об отъезде. Но я знала по опыту, что всякое задание позволяло мне помочь Франции. То, что удалось сделать в Марокко, удастся повторить и в Аргентине. Барон предупредил меня, что я поеду в Буэнос-Айрес с секретной почтой и таинственным «гарнизоном».

— Завтра вечером,— сказал он мне,— я обедаю у вас на улице Баркильо.

Когда фон Крон приходил обедать в «Зеркало жаворонков», это означало, что он хотел с кем-нибудь встретиться.

— Вот и прекрасно! — обрадовалась я.— Мы превосходно отпразднуем мое возвращение. Я сама поеду за провизией, потому что Эмилия не сумеет так хорошо, как я, выбрать все, что нужно, и приготовлю ваше любимое блюдо.