Мартен Фуркад - Моя мечта о золоте и снеге

В январе в Оберхофе я наконец осознал опасность. За месяц до начала Олимпиады он вернулся в число самых быстрых лыжников. И если перед Сочи у него так и не было побед в текущем сезоне, то только потому, что он слишком сильно рисковал на стрельбе.

Как-то вечером, за несколько недель до начала Олимпиады, мы говорили о нем с моим тренером. Мы оба были впечатлены после трех лет, в течение которых он сражался за результаты, недостойные его прошлого. Три года подавленной гордости после того, как он столько выиграл. Три года, когда он, без сомнения, был единственным, кто верил в собственные шансы… Помню, в тот вечер я сказал Стефану: «Если Уле выиграет в Сочи, мне не останется ничего другого, кроме как пожать ему руку и сказать «Браво!».

Именно это я и сделал. Искренне. Несмотря на пощечину, которую получил в первой олимпийской гонке, я хотел, чтобы он увидел в моих глазах все восхищение. Я также хотел поблагодарить его за урок, который он преподал тем, кто его уже похоронил, и мне – первому!

Охваченный водоворотом победы, несомненно оглушенный тем, что удалось так преуспеть, Уле наверняка не воспринял ничего из моих слов. Но, как и всегда, его рукопожатие было крепким и искренним.

За свою двадцатилетнюю карьеру он внес вклад в наш спорт больший, чем кто-либо. Он сделал нашу дисциплину намного более профессиональной, и именно ему мы обязаны значительной частью популярности, которую биатлон имеет сегодня.

Меня всегда очень трогало, когда он делал мне комплименты… Он знает лучше чем кто-либо, из чего складывается успех! И в тот день самый большой успех снискал именно он, выиграв первую олимпийскую гонку.

У меня не осталось воспоминаний о дне накануне пасьюта. Думаю, я провел легкую тренировку на лыжах, чтобы восстановиться после вчерашнего соревнования, но это только предположения. Знаю, что у меня не было похмелья, как бывает на следующий день после вечеринки, которая плохо закончилась.

Как после любой гонки, я провел много времени за аналитикой, изучением детализированных результатов, которые помогают нам по косточкам разобрать выступление в гонке. В ней я не увидел данных спортсмена, который пришел шестым; это были результаты фаворита на пасьют.

Наверно, как это бывает после каждого провала, я не был лучшим из возможных соседей по комнате, но Алексу виднее! Я углубился в себя, чтобы собрать силы для ответного удара.

Я больше не чувствую стресса. Большие чемпионаты напоминают мне прыжок с парашютом. Во время спринта я сделал первый шаг, который сделать труднее всего. После шока, который сопровождает первые секунды полета, у меня возникает ощущение, что освоился в незнакомой среде, в которой нахожусь.

Я знаю, что за кулисами персонал решает проблемы скольжения, которые возникли во время спринта. Им, как и мне, нужно снова обрести уверенность после не слишком удачного дебюта. За несколько минут до тестирования лыж я решаю послать сообщение Кристиану и Сильвану. Они уже перебирают десяток пар лыж, уцелевших после отбора предыдущих дней. «Я не буду их тестировать, мне это не нужно, я верю в вас». Эти тесты уже стали ритуалом, но я чувствую, что должен так поступить для того, чтобы они чувствовали себя уверенно.

Когда я приезжаю на стадион, Кристиан спокоен. Он протягивает мне лыжи и, улыбаясь, говорит со своим итальянским акцентом: «Теперь дело за тобой. Это MF 53; те, на которых ты победил в Оберхофе».

Это всего лишь маленькая деталь, но она имеет значение. За два месяца до этого у меня были очень хорошие ощущения на лыжах, но что особенно ценно, я наконец завоевал победу, которая до сих пор ускользала от меня в лесах Тюрингии.

С момента, когда распорядители соревнований пригласили нас в стартовую зону, я заставляю себя оставаться как можно более активным, чтобы вновь не охладиться. До последнего оттягиваю момент, когда нужно будет надеть лыжи, чтобы сохранить мазь, которую сервисеры нанесли под пятку. Стоя в стартовых воротах, на шестой позиции, я смотрю на секундомер. Бьёрндален стартует. Через двенадцать секунд настанет моя очередь броситься вдогонку. 1, 2, 3, 4, я поправляю перчатки, 6, 7, 8, 9, я надеваю очки и упираю палки в снег, чтобы они не соскользнули при первом толчке. 10, 11… Эти секунды кажутся мне бесконечными, и Уле Эйнар как будто уже далеко, когда хронометр наконец меня освобождает.

Он протягивает мне лыжи и, улыбаясь, говорит со своим итальянским акцентом: «Теперь дело за тобой. Это MF 53; те, на которых ты победил в Оберхофе».

Я задумал только одну стратегию: как можно быстрее догнать головную группу, чтобы затем стать хозяином своей судьбы. Мне потребуется всего лишь пятьсот метров, чтобы это сделать. Я был удивлен, что догнал соперников так быстро и так легко.

Начало первого круга – это игра в прятки, никто не хочет вести гонку и задавать ритм. Идя в хвосте первой группы, я закипаю, так как чувствую себя в очень хорошей форме и хочу ею воспользоваться. Я решаю ускориться, чтобы утомить перед стрельбой семерых спортсменов, которые бегут вместе со мной.

Устраиваюсь напротив мишени под номером 1 и трачу гораздо больше времени на стрельбу, чем мои соперники. Я очень не хочу совершить ошибку, которая, несомненно, будет фатальной, и чувствую себя достаточно сильным, чтобы наверстать несколько лишних секунд, потраченных на стрельбу.

Я ухожу последним из группы, но мне не составляет никакого труда их нагнать. Что не удается Симону Эдеру. Совершив один промах, он первый прощается с мечтой об олимпийском титуле.

Вторая стрельба представляет собой точную копию первой. Канадец Жан-Филипп Лёгеллек достигает невероятного успеха и поражает свою мишень меньше чем за двадцать секунд! Я ухожу с огневого рубежа на несколько метров позади, в компании Доминика Ландертингера и Ярослава Сокупа.

Бьёрндален и Антон Шипулин, в свою очередь схватившие штраф, будут наблюдать битву за титул из дальних рядов.

Третий круг – решающий. Нас осталось четверо во главе гонки, и только мы собираемся перегруппироваться, как Жан-Филипп жестко падает на несколько метров впереди меня. До этого момента он проводил одну из лучших гонок в своей карьере, а теперь, раздосадованный, смотрит, как мы удаляемся. Он сломал лыжу и вылетел из борьбы за медали. Я остаюсь сконцентрированным и не чувствую ни радости, ни грусти по поводу его падения. В такие моменты сострадания не существует.

Время, которое летело так быстро до начала гонки, теперь представляется мне как в замедленной съемке. Я ясно вижу все, что происходит, предвижу события. Чувствую себя хорошо.

Я избежал столкновения с Жан-Филиппом, не испытав ни малейшего всплеска адреналина. У меня ощущение, что я взял эту гонку под контроль, я более быстр, а также сохраняю больше здравомыслия, чем остальные.