Мартен Фуркад - Моя мечта о золоте и снеге

Из опыта знаю, что часто в этот момент гонки ты начинаешь совершать маленькие ошибки, и мне тоже не удается этого избежать на третьей стрельбе.

Я ухожу на штрафной круг и выхожу с него впереди моих преследователей, несмотря на один промах. Ландертингер недалеко – всего в шести секундах, но я ускоряюсь, чтобы он не мог меня догнать. Он грозный финишер, и я хочу оставаться от него в безопасном отдалении.

За двадцать минут интенсивной гонки ноги становятся все более тяжелыми. Мазь под лыжами стирается, это ухудшает скольжение, так что бежать еще труднее.

Перед выходом на стадион, для последней в этом олимпийском пасьюте стрельбы, я по-прежнему в одиночестве возглавляю гонку, но что особенно важно, остаюсь один на один с собой, чтобы собрать в железный кулак все извилины мозга.

На тренировках я представлял эту ситуацию сотни раз, пытаясь придать такую же важность тысячам пуль, как тем пяти, которые мне осталось выпустить в цель для того, чтобы осуществить мою самую прекрасную мечту.

Я знаю, что мне нечего защищать, моя позиция лидера не более чем предварительна, и звания победителя еще придется добиваться.

Я приступаю к стрельбе. Первая хорошо, вторая хорошо, третья хорошо, «оставайся сконцентрированным на технике», четвертая хорошо, «если ты попадешь, ты олимпийский чемпион…» Как раз таких мыслей мы стараемся в любом случае избегать, концентрируя всю энергию на технической стороне. Однако в решающие моменты моей карьеры я использую эти паразитные мысли в качестве вызова, чтобы доказать себе, что я сильнее, чем сомнения, которые нас неизбежно захлестывают.

Я по-прежнему в одиночестве возглавляю гонку, но что особенно важно, я остаюсь один на один с собой, чтобы собрать в железный кулак все извилины мозга.

Палец плавно нажимает на курок, и я знаю, что мой выстрел точен, еще до того, как пуля вылетает из ствола винтовки.

Вижу, как поднимается белый клапан, будто в замедленной съемке. Я ликую.

Ничто не преднамеренно, это живет во мне и я не могу это удержать. Сегодня, когда я просматриваю фотографии с гонки, фото этого волшебного момента, я не узнаю себя. Жесты, взгляд, выражение лица – все это мне не принадлежит. Это говорило мое тело, которому нужно было освободиться от переполнявших его эмоций.

Я ухожу с огневого рубежа, зная, что скоро осуществлю мою мечту. Пока стрелял, я слышал, что Ландертингер промахнулся двумя выстрелами. Мне остается только аккуратно пройти последний круг, чтобы мое чемпионство стало официальным. Я начинаю в быстром темпе, чтобы сохранять как можно больший отрыв от соперников, которые выйдут с огневого рубежа позади меня. На вершине первого подъема стоит Стефан. Он улыбается, но у него сел голос. Это первый человек из нашей команды, которого я встречаю, и у меня не возникает никакого желания прыгнуть в его объятия. Это немного подождет! Даже если я сполна наслаждаюсь этим кругом почета, я должен оставаться сконцентрированным. Предстоящий спуск – в плохом состоянии. Я замедляюсь перед тем, как совершить крутой поворот вправо, и знаю, что как только миную его, ничто больше не может со мной случиться. Жан-Поль, тренер женской сборной, стоит на выходе из виража. В течение всей гонки он находился на этом месте, чтобы помочь нам в случае падения. Он поднимает запасные палки, которые нам, к счастью, не понадобились, молчаливо отдавая мне честь.

Далее, через несколько сотен метров, выстроились сервисеры, поднимающие руки в знак приветствия. Их крики заглушены ревом публики, но я ясно различаю слезы, которые текут у них по щекам.

На вершине очередного подъема вижу Тьерри Дюссера, тренера моей юности. Он всегда верил в меня, и я счастлив, что теперь он в первых рядах среди тех, кто разделяет эту победу.

Последний толчок палками направляет меня на спуск, который ведет к стадиону. Меньше чем через две минуты я пересеку финишную черту!

Мне еще остается миновать огромную трибуну, а потом повернуть налево, чтобы выйти на финишную прямую. Мне нравится эта часть трассы, она позволяет использовать всю амплитуду моего лыжного хода.

Как и четыре года назад, я посылаю ей [телекамере] поцелуй и выбрасываю кулак к небу, пересекая линию моего освобождения. Это мой последний жест перед тем, как стать олимпийским чемпионом.

Я смотрю вокруг и стараюсь запечатлеть в памяти все из этих последних мгновений. Зрители размахивают флагами, но я различаю только цвета и формы. Я больше ничего не слышу. Все происходит быстро, слишком быстро. Слева от меня движется телекамера, и это возвращает меня на Землю. Как и четыре года назад, я посылаю ей поцелуй и выбрасываю кулак к небу, пересекая линию моего освобождения. Это мой последний жест перед тем, как стать олимпийским чемпионом. Исполнить мечту всей жизни.

Переполняющее меня счастье огромно, я знаю, что отныне этот титул мой и никто не сможет его у меня отнять. Я – олимпийский чемпион.

После нескольких мгновений, посвященных позированию для фотографов, я возвращаюсь к финишной линии, чтобы встретить и поздравить других спортсменов. Мне уже рассказали о расстановке сил на последнем круге, и я знаю, что чех Моравец будет вторым.

Когда замечаю двоих лыжников, которые борются за третье место, меня снова охватывает возбуждение. Жан-Гийом Беатрикс, друг моего детства, сражается в финишном створе с Бьёрндаленом и пересекает черту в нескольких метрах впереди него! Я кричу и запрыгиваю на него сверху еще до того, как он успевает затормозить. Я не знал, что он так хорошо прошел гонку, и никак не мог предположить, что он будет бороться за подиум.

Симон тоже финиширует. Показав 19 из 20 на стрельбе, он сильно улучшил свою позицию по ходу гонки, так же, как и Карлито (прозвище, данное в команде Симону Дестьё, чтобы различать двух Симонов), который в свою очередь пересекает финишную черту.

Мы счастливы все четверо, и это позволяет мне полностью насладиться моей победой.

Я занимаюсь индивидуальным видом спорта и знаю, что никогда не смог бы достичь успеха в командном спорте. Ненавижу проигрывать, и в биатлоне я являюсь единственным виновником проигрыша, когда он случается. Это позволяет мне анализировать причины поражения и работать над тем, что не получилось. В таком случае, даже если иногда эти моменты непросто пережить, у меня нет никакой злости по отношению к товарищам по команде.

Даже если я сознательно выбрал одиночество в своих занятиях спортом, мне не хватает мгновений общей радости, которую вызывает победа в командных видах спорта. Из уважения, а также из деликатности, для меня немыслимо полностью выразить свое счастье рядом с теми, кто расстроен собственным выступлением. Если мне понемногу удалось снять этот барьер по отношению к соперникам из других стран, я часто держу в себе бурлящую радость, которую вызывает победа, в присутствии моих товарищей по сборной Франции.