Олег Лекманов - Венедикт Ерофеев: посторонний

Романеев Ю. Мой Радциг, мои Дератани. С. 215.

Евсеев В. Он был белой вороной // Орехово-Зуевский литературный альманах. С. 466.

Ерофеев В. Мой очень жизненный путь. С. 574.

Острова.

Ерофеев В. Мой очень жизненный путь. С. 578.

Про Веничку. С. 68.

Материалы к биографии и творчеству Венедикта Ерофеева // Varietas Et Concordia: No. 31: Essays in Honour of Pekka Pesonen. Slavica Helsingiensia Paperback. October, 2007. Helsinki, 2007. P. 503–504.

Материалы к биографии и творчеству Венедикта Ерофеева. С. 504. «П. З. М. Ц. Д.» Пранас Яцкявичус (Моркус) предлагает расшифровывать как «придется зверски мучиться целый день»), а «З. С. У. Б. В. С. А. Т.» как «зато с утра буду в состоянии абсолютной трезвости» (Про Веничку. С. 75).

Материалы к биографии и творчеству Венедикта Ерофеева. С. 503.

Ерофеев В. Записные книжки 1960-х годов. С. 479.

Ерофеев В. Мой очень жизненный путь. С. 549.

Матвеев П. Венедикт Ерофеев и КГБ // Colta.ru. 2014. 4 июня. URL: http://www.colta.ru/articles/literature/3459.

Об этой работе Ерофеев позднее рассказывал Пранасу Яцкявичусу (Моркусу): «Вот сидим мы с приятелем в вагончике для приема стеклотары, в темноте, разговариваем себе, ночь, тишина… Как вдруг — бабах по ставням! Они снаружи обиты жестью, грохот адский, крики. Мы притихли, молчим, слушаем. А оттуда: „Пора открывать, вам говорят! На часы посмотрите! Вешать таких мало!“» (Про Веничку. С. 70).

Про Веничку. С. 10.

И не только им самим. Борис Сорокин рассказывал нам, как Венедикт читал Хемингуэя, подсчитывая, «сколько он выпил мартини за один день».

Евсеев В. Он был белой вороной // Орехово-Зуевский литературный альманах. С. 465.

Жарова Л. Веничка, или Речь в защиту… // Орехово-Зуевский литературный альманах. С. 468.

Ерофеев В. Мой очень жизненный путь. С. 496.

Ерофеев В. Мой очень жизненный путь. С. 575.

Евсеев В. Он был белой вороной. С. 466.

Жарова Л. Веничка, или Речь в защиту… С. 470.

Интервью В. Улитина А. Агапову.

Сразу же отметим, что в Орехово-Зуеве Ерофеев продолжал литературные опыты. «Своих рукописей в руки он не давал, но я знаю, что он начинал работу (пьесу? повесть?) под названием „Тушинский вор, или Второе воскресение“. Время действия — начало 17 века, герой — второй Лжедмитрий. <���…> Что-то мне удалось подсмотреть в его тетради <���…> Помню, поразил не только почерк (как одиноки были несоединенные друг с другом буквы!), но и манера изложения — для каждого персонажа своя. Помню, как Дмитрий (в отчаянии?) пытался отравить себя водкой, с каким убийственным презрением была подана изменившая первому Дмитрию Марина Мнишек…» — вспоминает Лидия Жарова о не дошедшей до нас повести или пьесе Ерофеева этого времени ( Жарова Л. Веничка, или Речь в защиту… С. 470–471).

Евсеев В. Он был белой вороной. С. 466.

Жарова Л. Веничка, или Речь в защиту… С. 468–469.

Там же. С. 468.

Евсеев В. Он был белой вороной. С. 466.

Про Веничку. С. 91.

Про Веничку. С. 30.

Коктейль Ерофеева. Сестра культового писателя Нина Фролова: «От него всего можно было ожидать!»

Про Веничку. С. 151.

Ерофеев В. Записные книжки 1960-х годов. С. 452.

Ерофеев В. Мой очень жизненный путь. С. 536.

Ерофеев В. Записные книжки. Книга вторая. С. 203.

«Беру кусок жизни, грубой и бедной, и творю из него сладостную легенду, ибо я — поэт» ( Сологуб Ф. Творимая легенда. Кн. 1. М., 1991. С. 7).

Ерофеев В. Мой очень жизненный путь. С. 8. В другой редакции — «Благовествование». — О. Л., М. С., И. С.

Ерофеев В. Мой очень жизненный путь. С. 300.

Ерофеев В. Записные книжки 1960-х годов. С. 11–12.

Ерофеев В. Мой очень жизненный путь. С. 583.

Вадим Тихонов: «Я — отблеск Венедикта Ерофеева». «<���И>ногда он экспериментировал над собой и окружающими: ну, ну, посмотрим, что из этого получится…» — вспоминает и Людмила Чернышева, познакомившаяся с Ерофеевым в 1965 году ( Чернышева Л . Венедикт Ерофеев глазами друзей // Молва. 1997. № 129 (1031). 28 октября).

Ерофеев В. Мой очень жизненный путь. С. 541.

Летопись жизни и творчества Венедикта Ерофеева. С. 36.

См.: Там же. С. 37. Ерофеев с товарищами и до этого уже не раз испытывали пределы терпения институтского начальства. «В Орехово-Зуевском пединституте Ерофеев и Бармичев были редакторами стенгазеты, — рассказывает Андрей Архипов. — Первый номер был такой. Большими буквами было написано: КТО МЧИТСЯ, КТО СКАЧЕТ ПО ТЕМНЫМ АЛЛЕЯМ? ЭТО: Цедринский, Оболенский, Бармичев и т. д., СРЕДСТВ ГОСУДАРСТВЕННЫХ НЕ ЖАЛЕЯ. Второй номер выглядел примерно так же: КТО МЧИТСЯ, КТО СКАЧЕТ и т. д. Это: Ерофеев, Оболенский, Цедринский и т. д., СРЕДСТВ ГОСУДАРСТВЕННЫХ НЕ ЖАЛЕЯ. Когда приблизились октябрьские праздники, декан призвал Ерофеева и Бармичева и попросил сделать что-нибудь праздничное, разнообразное. И они сделали. В газете было помещено два стихотворения, одно: „Врывайся, октябрьский ветер, // В посадки хлопка-сырца…“ и другое: „Врывайся, октябрьский ветер, // В посадки льна-долгунца…“ Продолжения у этих стихов, кажется, не было». С Валерием Бармичевым и его женой Валентиной Ерофеев сохранил дружеские связи на всю жизнь. 10 июля 1986 года датируется его шуточный инскрипт на книге ортодоксального советского поэта Николая Грибачева: «Ненавистным Бармичевым от любимого ими В. Ерофеева».

За предоставленную информацию об этом периоде жизни Венедикта Ерофеева мы благодарим Евгения Шталя.

Радиопрограмма «Говорит Владимир». 2018. 31. 03. URL: https://vk.com/wall-66573084_3673.

Шмелькова Н. Последние дни Венедикта Ерофеева. Дневники. С. 152.

Шмелькова Н. Последние дни Венедикта Ерофеева. С. 152–154.

Ерофеев В. Мой очень жизненный путь. С. 497–498.

Зоткин Г. «Москва — Петушки», далее без остановок // Комсомольская правда. 1991. 28 мая.

Ерофеев В. Мой очень жизненный путь. С. 498.