Месут Озил - Озил. Автобиография

Оказавшись в Африке, на лоне дикой природы, я сумел выкинуть из головы синие футболки. И снова заулыбался. А главное – я снова мог ходить, куда хочу, не испытывая к себе повышенного внимания. Я не должен был ни перед кем отчитываться, почему я не подоспел на подмогу в момент передачи Пирло на Джорджо Кьеллини. Сделать совместное фото или попросить автограф не пытались ни австралийка с дочерью, которой организовали эту поездку в честь окончания школы, ни супруги, выезжающие на сафари каждое лето вот уже десять лет.

Они и не подозревали, что буквально пару дней назад я гонял мяч на глазах у миллионной публики. Для них же я был пареньком, который в самом начале сафари самым глупым образом не смог придерживаться простейших правил. Наш гид строго-настрого запретил расхаживать по округе с едой в рюкзаке. Но я не придал этому особого значения, когда в первый день решил осмотреться, прогулявшись по территории, прилегающей к нашей вилле. Надо бы прихватить пару-тройку бананов на случай, если проголодаюсь, подумал я. Типичный перекус спортсмена. Но едва я вышел из дома, как меня заприметила целая стая павианов. По меньшей мере двадцать обезьян, некоторые из них были по 80 сантиметров ростом, ходили за мной по пятам и хотели выхватить у меня рюкзак. Одна даже запрыгнула на меня и попыталась распотрошить его. Я еле сумел стряхнуть с себя павиана и насилу убежал обратно в комнату. И когда обезьяны расселись по крыше виллы, ожидая, когда я выйду снова, мне пришлось звонить рейджеру и рассказывать, что я натворил.

За этим немного погодя последовала вторая встреча с диким животным. Однажды передо мной оказалась чернопятая антилопа импала, которая не сводила с меня своих глубоких черных глаз. Удивительный зверь. В нем столько красоты и изящества. Такую мягкую шерсть, как у него, хотелось потрогать, а потом долго ласкать. Но в то же время у антилопы были и винтовые рога, около 90 сантиметров в длину, как я навскидку прикинул тогда; они представляли определенную угрозу. Один удар – и встреча закончилась бы тяжелой травмой. Поэтому я стоял как вкопанный. Антилопа также не делала никаких движений, и казалось, мы простояли так целую вечность, пока ей это не наскучило и она одним прыжком не ускакала в кусты.

На третий день я увидел львов, всего в двух метрах от себя. Они просто прилегли в саванне. Под деревом. Тихо-мирно. Вокруг – ни забора, ни рва. Ах, эти 200-килограммовые гиганты. Ужасно, что такие величественные звери, чьи охотничьи угодья в дикой среде простираются на сотни квадратных километров, теснятся в зоопарках в крошечных вольерах.

И пусть те львы не делали ничего особенного, разве что изредка вертели головой, закрывали и открывали глаза и иногда сладко зевали, я не мог отвести от них взгляд. Я мог бы целый день простоять там, наблюдая за ними.

Я без ума от львов и думаю, что мы во многом схожи. Как и они, я гордый, ничего не боюсь и всегда готов встать на защиту своих близких. Именно в связи с этим сходством я решил сделать татуировку со львом. Причем мне потребовалось несколько подходов, прежде чем я, наконец, решился. Не один раз мы с двоюродным братом, которого я тоже подбил на татуировку, отправлялись в салон. Несколько раз мы даже заходили внутрь и обсуждали, каким должен быть рисунок. Но мне все не хватало решимости.

Лишь после тяжелой травмы, последовавшей в октябре 2014 года, когда разрыв связок коленного сустава вывел меня из строя на три месяца, я решился на татуировку.

Я пребывал в клинике «EDEN REHA» в баварском городе Донауштауф. Мне было нечем себя занять и очень хотелось на улицу. Так что я принялся за поиски тату-салона. 1 апреля в кресло татуировщика первым уселся Сердар. Когда я увидел, какой болью исказилось его лицо, то чуть было не наложил в штаны. «Думаю, я похожу и без татуировки, – сказал я ему уже после того, как мастер закончил работу. И закричал: – Первое апреля – никому не верю!»

Это была шутка. В тот день я никуда больше не сбежал. За один сеанс мне накололи огромную татуировку. Пытка длилась восемь часов. Уже после первого прикосновения тату-машинки у меня из глаз выступили слезы. Через час мне хотелось оказаться как можно дальше от этого кресла, настолько сильная была боль, когда острая игла снова и снова впивается в открытую рану. Через четыре часа кожа потеряла чувствительность и боли больше не было.

Я остался доволен своим львом и моим девизом по жизни: Only God can judge me (Лишь Господь мне судья), который я сформулировал как раз во время путешествия по африканским степям.

Та поездка в Африку является одной из моих немногочисленных попыток бегства из золотой клетки. Воспоминания о красотах, увиденных мной тогда, еще долго наполняли меня.

В 2012 году в Африке я открыл для себя новый мир. Год спустя в Лондоне произошло то же самое, во всяком случае, в плане футбола.

Стиль руководства Арсена Венгера отличался от того, что применял Моуринью в Мадриде. В «Арсенале» действовали строгие правила. Например, Венгер требовал, чтобы мы снимали обувь, переступая порог раздевалки на тренировочной базе. Этот ритуал Венгер перенял в Японии, где он тренировал команду «Нагоя Грампус». Так что у нас был настолько чистый пол, что с него можно было есть.

Лондонский «Арсенал» немного напоминал школу. К примеру, Венгер был категорически против мобильных телефонов в массажном кабинете. На это был наложен полный запрет. Кроме того, он настаивал на том, чтобы мы выходили на поле в одинаковом виде, как будто это была школьная форма. Перед каждой игрой он решал, выступать ли нам в форме с длинными или короткими рукавами. Он не допускал, когда у одного рукава длинные, а у другого – короткие. Когда на улице было прохладно, то я был бы не прочь поддеть под футболку рубашку с длинным рукавом. Но нам этого не позволяли. Не говоря уже о подштанниках, которые с завидной регулярностью надевает Арьен Роббен мюнхенскими зимами.

И вообще, при всех своих положительных сторонах характера Венгер был очень строгим человеком. Как-то раз у меня сбежали оба мопса, Бальбоа и Капон. Каким-то образом они пробрались на улицу через дырку в заборе. Конечно же, я очень испугался за них. Но мои поиски ни к чему не привели. Они просто испарились. И не где-нибудь, а в Лондоне, в мегаполисе с оживленным уличным движением. Мои друзья обежали весь квартал. Они просили у хозяев близлежащих домой разрешения поискать в их садах – и все звали, звали собак по имени. Но они как сквозь землю провалились. В тот день Венгер назначил тренировку на утро. И я не мог просто так позвонить и сказать, что сегодня из-за чрезвычайных обстоятельств мне нужно остаться дома, чтобы продолжить поиски собак. Это прозвучало бы как слабая отговорка. Как если бы я не смог играть, будучи с похмелья, потому что накануне вечером напился. Так что, несмотря на тревогу за собак, я поплелся на тренировку.