Стив Тернер - Лестница в небо

Врата, отделяющие черный госпел от белого слушателя, с треском распахнулись, и в них устремилось поколение подростков — пятидесятников и баптистов, — искавших славы, которой нельзя было найти в церковных залах. Это было беспокойное поколение — поколение потребителей и первое поколение молодых чернокожих американцев, усомнившееся в обязательности посещения церкви.

Некоторые из них — Сэм Кук (Sam Cooke), Уилсон Пикетт (Wilson Pickett), Клайд Макфаттер (Clyde McPhatter), Джеймс Браун (James Brown), Кёртис Мэйфилд (Curtis Mayfield), Лу Ролз (Lou Rawls), Дэвид Раффин (David Ruffin) — были членами групп, игравших в стиле госпел. Другие — Отис Реддинг (Otis Redding), Арета Франклин (Aretha Franklin), Марвин Гей (Marvin Gaye) — вышли из семей священнослужителей. Их характеры формировались под влиянием «черных церквей», и, даже когда они порывали с «корнями», глубинная эмоциональная связь со своим духовным наследием нарушиться не могла. Как говорит пословица: «Можешь покинуть церковь, но церковь никогда тебя не покинет». Когда в 1972 г. Арета Франклин (Aretha Franklin) стала выступать вместе с южно-калифорнийским приходским хором и записала альбом «Удивительная благодать» («Amazing Grace»), преподобный С.Л. Франклин на это сказал: «Некоторые говорят, что Арета вернулась в церковь. Суть в том, что она никогда не покидала ее». Арета стала суперзвездой соула.

Пионеры этой музыки сохранили манеру «работы» со слушателями и молитвенные интонации своих вокалов, усвоенные ими еще в церкви. Они несли свое «слово», свои наставления. Они ждали отклика от своей «конгрегации», строя выступления так, чтобы сначала погрузить слушателя в пучину скорби и безнадежности, а затем вознести его к вершинам духовного экстаза. Такие церковные выражения, как «Смилуйся» («Have mercy»), «О, Господи» («Oh Lord»), «Хочу свидетельствовать» («I wonna testify») и «Кто засвидетельствует?» («Can I get a witness») в песнях Джеймса Брауна (James Brown), Джонни Тейлора (Johnnie Taylor) и Марвина Гея (Marvin Gaye) наполнялись новым смыслом.

Дух афро-американских церквей

На протяжении столетий церковь была единственным местом для чернокожих американцев, где они могли невозбранно создавать собственную культуру. Стать священником для черного американца означало подняться на высшую ступеньку социальной лестницы. Вот почему такие чернокожие проповедники, как Мартин Лютер Кинг или Джесси Джексон, могли стать не только духовными учителями, но и политическими фигурами. Церковь перестала быть местом, куда приходят только по воскресеньям. Она превратилась в центр сообщества чернокожих американцев. И в ней жила музыка. Прихожане не полагались ни на литургию, ни на красноречивые рассуждения о религии. Им недостаточно было одной только буквы Святого Писания, они следовали движению Святого Духа. Им хотелось не только услышать истину, но и прочувствовать ее. «Многие чернокожие считают белых людей книжниками, — так писал один священник в далеком 1832 г. — А о себе говорят, что следуют вдохновению Духа Святого». Один из чернокожих рабов того времени говорил (цитата по книге «Теките, воды иорданские» («Roll Jordan Roll») американского историка Юджина Д. Дженовеса): «Мне все равно, что белые упрекают меня за то, что я кричу в молитве. Дух ведет меня каждый день. Так я и живу. Белый не чувствует того, что я чувствую. Он меня не понимает».

Белые действительно были поражены тем, что увидели и услышали в церквях чернокожих американцев: танцы, пение с прихлопыванием в ладоши, громкие выкрики. В 1755 г. один из миссионеров в письме своему жертвователю просил прислать экземпляры Библии и сборники гимнов Исаака Уатса. Он отмечал: «Негры более всех других народов наделены музыкальными способностями и испытывают экстатическое наслаждение от пения псалмов». Гэрриет Бичер Стоу, автор знаменитой «Хижины дяди Тома», однажды услышала, как чернокожая женщина пела гимн «Есть град святой», и записала: «Она, казалось, была воплощением души Эфиопии — дикой, необжитой, непросвещенной, но горящей пламенем веры в Господа, простирающей израненные трудом руки к обетованной славе».

У рабов были в ходу английские гимны, но они также сочиняли свои собственные песни, черпая образы в богатом английском языке, на котором написана Библия Короля Якова, и в красочных ветхозаветных историях, повествующих о простых людях, которые с Божьей помощью побеждают властителей мира сего.

Самое примечательное в негритянских спиричуэлах то, что одиночеству, страху и боли противопоставлялась победная вера в Иисуса Христа. Негры никогда не скрывали свою тоску и грусть за натянутой «христианской» улыбкой, но крепко уповали на избавление. Все их песни — о спасении, о прекрасном будущем, которое наступит, когда кончится невыразимая боль, невыносимая жизнь.

Поколение образованных и эмансипированных чернокожих американцев уже не могло довольствоваться спиричуэлами былых времен с их простыми словами, повторами, детской верой и неизменным лейтмотивом рабства. До наступления 20-х годов, когда белые увлеклись джазом, регтаймом и африканским искусством, черному населению Америки не приходило в голову, что его музыка может быть оценена по достоинству. Мало-помалу появились провозвестники движения, позднее названного «Черным Достоинством» (Black Pride), по сути являющегося возвратом к афро-американскому наследию.

Томас Дорси (Thomas Dorsey)

Томас Дорси

В 20-е годы блюзовый пианист Томас Дорси, лидер оркестра Ma Рейни (Ma Rainey), обратился в веру, услышав в Филадельфии гимн «Я — да, а ты?». Прирожденный антрепренер, любитель джаза и регтайма, он начал писать популярные энергичные религиозные песни. Джаз и блюз были мирскими разновидностями спиричуэлов (на смену хлопанья в ладоши пришли ударные, а покаянную скорбь заменил блюз). Дорси вновь вернулся к этим направлениям, но уже вложив в тексты песен евангельскую весть о спасении.

Дорси родился в 1899 г. в Атланте (штат Джорджия). С 1929 г. он стал заниматься религиозной музыкой, организовывал хоры, которые исполняли песни из его сборников. Он становится известным как «отец госпела». «Я стоял у истоков госпела, — гордо рассказывал он мне, когда я посетил его в Чикаго в 1976 г. — Я назвал свои песни госпелами. Обычно их называли гимнами или церковными песнопениями. Но «госпел» означает «Благая весть», и если уж эта весть благая, то благая для всех, в какой бы форме ее ни преподносили. В моих песнях есть бит-ритм (beat), темп и Благая весть. Никакого витиеватого языка — даже неграмотный человек может понять, что к чему. Время требовало перемен».