Стив Тернер - Лестница в небо

Алтамонт был всего-навсего вторым рок-фестивалем, но его принято считать началом конца эпохи утопических мечтаний 1960-х годов. Появились мысли о том, что, быть может, новое поколение не особенно отличается от старого. Длинные волосы, более свободная сексуальная жизнь, другой набор наркотиков — вот и всё различие. «По мне, на улицах все то же самое, — написал Пит Тауншенд (Pete Townshend) в сингле группы Ху (The Who) «Не хочу снова быть одураченным» («Won't Get Fooled Again»): «Познакомься с новым хозяином. Он мало чем отличается от старого». «Собственно, ничего и не произошло. Просто мы все вырядились, — комментировал Леннон. — Все те же воротилы у власти, все те же люди делают «бабки». Все по-прежнему. Они снова надули целое поколение».

Свидетельств всеобщего разочарования было предостаточно. И главными из них были смерти. За два года из жизни ушли Брайн Джонс из Роллинг Стоунз (Brian Jones, Rolling Stones), Дженис Джоплин (Janis Joplin), Джим Моррисон (Jim Morrison), Джими Хендрикс (Jimi Hendrix). И самым печальным было даже не то, что их больше нет, а то, что их убил ими же воспетый образ жизни.

Распад Битлз был не просто распадом рок-группы, объединившей собой всю рок-культуру. Под сомнение была поставлена сама способность людей уживаться друг с другом, коль скоро даже авторы композиции «Нам нужна любовь» («All You Need Is Love») не могли больше видеть друг друга.

Логика Мэнсона

Масла в огонь подлили убийства в Лос-Анджелесе, совершенные в течение 1969 г. «семейкой» Чарльза Мэнсона. Мэнсон, как и другие, был одержим идеей пришествия нового мира. Он регулярно принимал ЛСД, интересовался религией, сочинял песни, играл на гитаре, жил в общине хиппи и боготворил Битлз. Он считал Джона, Пола, Джорджа и Ринго четырьмя всадниками Апокалипсиса. Глядя на мир сквозь «кислотные» очки, он довел обожествление мира до абсурда.

Мэнсон утверждал, что, коль скоро мы все являемся Богом, нет никакого преступления в том, что одна часть Бога воткнет стилет в другую. Единственный нравственный аспект проблемы заключался в том, чувствуешь ли ты любовь, совершая убийство. Ибо «нам нужна только любовь». «Если есть только один Бог, откуда же берется зло?». Своих последователей он учил разрушать собственное эго обычно с помощью наркотиков, после чего заставлял совершать для него убийства в ожидании последней массовой бойни, в которой только Мэнсон и его последователи уцелеют и затем станут творцами нового мира.

Мэнсон впитывал в себя то, на что другие не обращали пристального внимания, внимательно изучал то, мимо чего проходили остальные. В конце концов в его голове образовалась «горючая смесь» из разрозненных и лишь наполовину понятных ему философских систем мира хиппи. Особенно страшна была логика Мэнсона. Отказавшись от мысли о верховном божестве, он отверг и всякую мораль. Он считал мир скоплением людей с разрушенным эго, где правит сильнейший и ничто не имеет значения, поскольку все и вся — лишь часть неизвестного бога.

Кросби, Стилз энд Нэш

«Чарльз Мэнсон верил в древние индуистские представления о том, что добро и зло, хаос и порядок — все находит примирение в Едином, — пишет оксфордский преподаватель восточных религий Р.Ч. Занер (R.C. Zaehner). — Он верил и действовал согласно своим убеждениям. Не одна «богатая свинья» встретила кровавый и несвоевременный конец из-за того, что Чарли обладал кристально ясной логикой, вовсе не свойственной сумасшедшим. Он серьезно относился к туманным и амбивалентным учениям индийских верований, но его выводы полностью противоречили выводам традиционных религий».

Ждать больше нечего

60-е годы подходили к концу в атмосфере тревожных ожиданий. Никто не хотел расставаться даже с малыми завоеваниями этого десятилетия, хотя поверить в мгновенное преображение человечества было очень сложно. Писатель Дэвид Даунинг, автор очерка о группе Кросби Стилз энд Нэш (Crosby, Stills & Nash), пишет о настроениях молодежи того времени: «Никаких новых целей не сформулировано, новых путей не найдено. Отказ от одной системы общественных и личных ценностей автоматически не создает альтернативной системы. Это долгий процесс. В настоящее время вы… создаете маленький гармоничный мирок, ибо израненный мир вовсе не меняется оттого, что вы по-новому начинаете его понимать. Кросби Стилз энд Нэш такой мирок создают. Каким бы талантом вы ни обладали, достать кролика из шляпы не удастся, если шляпы не существует».

Глашатаи рок-н-ролла заперлись по домам, найдя утешение в традиционных ценностях. В своем первом постбитловском альбоме Леннон (Lennon) поет о том, что мечте пришел конец, что Бог — это миф, такой же как религия, политика и рок-н-ролл. В песне «Длинная извилистая дорога» («А long and winding road») из альбома «Пусть будет так» («Let it Be»), он поет, что путешествие подошло к концу и теперь он доверяет только «Йоко и себе» («Yoko and me/ That's reality»).

В знаменитом интервью журналу «Роллинг Стоун» в 1970 г. Джон задал тон новому десятилетию: «Я больше не верю в мифы, а Битлз — лишь один из мифов. Я не верю в него. Я говорю обо всем поколении. Настал конец мечтаниям. Им настал конец, и мы должны опуститься до так называемой реальности».

Возврат к «реальности» выглядел всеобщим отходом от дел. Пол Маккартни удалился на свою шотландскую ферму и забросил поэзию. Не стало поэтического стиля, ассоциировавшегося с Битлз.

Боб Дилан (Bob Dylan) стал больше походить на еврейского бизнесмена, чем на рок-звезду. Он тоже поселился в деревне и начал создавать песни, которые были значительно «беззубее» всего того, что он делал раньше. В лирике бывшего рок-пророка появились фразы типа «тесно обнявшись всю ночь», в которых «ночь» (night) рифмовалась с «блистать» (shining bright), по избитости напоминая наши «розы — морозы» и «любовь — кровь». На пластинках «Силуэты Нэшвилла» («Nashville Skyline») 1969 г. и «Новое утро» («New Morning») 1970 г. он затрагивает кое-какие проблемы, но все они успешно разрешаются в объятиях возлюбленной.

Джексон Браун

Иглз и Джексон Браун (Eagles & Jackson Browne)

Новые композиторы, только-только «созревшие» к началу 70-х годов, надеялись, что вольются в славное движение 60-х, но вдруг увидели, что рок сменил ориентиры. Вместо того чтобы, как раньше, смотреть на окружающий мир или в небо, исполнители ушли в себя, стали изучать движения собственной души в обстановке полной культурной инерции.

Это настроение было лучше всего понято группой Иглз и Джексоном Брауном, т. е. музыкантами, чье творчество питалось оптимизмом 1960-х, но попавшими в звукозаписывающие студии лишь после того, как «бал окончился». Они сосредоточились на поиске смысла в мире, лишенном иллюзий.