Наталья Варлей - Канатоходка

А наш Юрочка успел много, намного больше нас. Он, несомненно, был самым талантливым на курсе – это не запоздалая щедрость вслед умершему. Он действительно был талантлив всесторонне: актёр, художник, музыкант, певец. Но самое главное, он был талантливым ЧЕЛОВЕКОМ: нежный, добрый, красивый и беззащитный. Юра был необыкновенно чутким – к боли, к красоте. Он умел сочувствовать…

Юрочка ушёл из жизни первым с нашего большого курса. Он лежал в гробу, по-детски надув свои пухлые губы, как будто обижаясь на то, что он уходит, а мы остаёмся…

И хотелось сказать ему, чтобы он услышал: «Юрочка! Не надо на нас обижаться! Мы – взрослые дураки. Мы погрязли в своих заботах и суетных проблемах…

На самом деле все мы страдаем от одиночества и непонимания, так же, как страдал и ты. Мы мучаемся от отсутствия настоящего творчества, мёрзнем от нехватки понимания и тепла…

У нас такая профессия – ждать милости и понимания от режиссёров, партнёров, администраторов, а потом – от зрителей…

И у нас, актёров, такая природа – нам хочется, чтобы нас любили…

Да, Юрочка, нельзя „терпеть друг друга“ – нужно СЛЫШАТЬ ДРУГ ДРУГА!..

Юрочка! Вот мы, твои сокурсники, стоим растерянные и потерянные на кладбище, прощаясь с тобой. И такие же потерянные мы в этой жизни: она оказалась такой сложной!..

Через месяц мы соберёмся, чтобы отметить твой день рождения. Не обижайся на нас, Юрочка! Прости…»

Никита Сергеевич Михалков, любимый режиссёр Юрочки, сказал на панихиде: «Умер великий русский актёр…» Это так.

Возвращаюсь в те времена, когда все ещё были живы. А мы пытались постичь профессию актёра в Щукинском училище, или, как его зовут студенты и выпускники – Щуке.

На первом курсе мы собирались все вместе на дни рождения, шумно отмечали праздники. Но традицией на всё время учёбы общие «посиделки» не стали. Как ни парадоксально, ко второму году обучения курс разбился на группы – «талантливых» и не очень (глупость, конечно, – как можно это определить на начальном этапе: даже опытные педагоги ошибаются!), «лириков» и скептиков…

Единственной традицией осталась подготовка к экзаменам – так было удобней готовиться и сдавать: темы распределялись, и тот, кто подготовился, рассказывал всему курсу, ну, и шпаргалку заготавливал – одну на всех. Собирались мы обычно у Кости Райкина – жилплощадь позволяла; или у Володи Тихонова – у него мама, Нонна Викторовна, чаще всего была в отъезде. Постепенно всё скатилось к тому, что наиболее усердные готовились практически по всем темам, а остальные «квасили» «портвешок», а потом засыпали до тех «лучших времён», когда «зубрилы» разбудят их и начнут объяснять разобранную тему.

Как вы понимаете, я относилась к категории «наиболее усердных». Видимо, все считали, что – ну, нравится мне учиться!!! Вообще-то, доля истины в этом была – хотя «зубрить» мне, конечно, не сильно хотелось…

А довольно большая часть сокурсников считала, что почти все предметы по общему образованию – ни к чему. Мастерство актёра – это да! А остальное – пустая трата времени. Я даже не спорю – логика в этом есть. Но кто знает, как сложится жизнь и что в ней пригодится. Я вот, например, была убеждена, что математика мне никогда не пригодится, а потом страдала, что после 6-го класса я старшему уже не могла помочь в приготовлении заданий. Правда, с младшим я напряглась и умудрилась доползти до 8-го класса – обучалась вместе с ним. Другой вопрос, что ни мне, ни сыновьям – знания по математике никогда (по крайней мере, до сих пор) не пригодились. Правда, «ещё не вечер»…

Вспомнила сейчас забавную историю с Ларисой Халафовой, нашей красавицей из Баку, – я о ней уже немножко рассказывала. Она, конечно, себя не утруждала подготовкой к экзаменам и верила в «авось», который её всегда вывезет. И вот перед экзаменом по литературе, в тот момент, когда я уже собиралась войти в аудиторию, ко мне подлетает запыхавшаяся, испуганная Лариса, хватает меня за руку и трагическим басом просит: «Наташа! Умоляю! Быстренько расскажи мне краткое содержание „Войны и мира“!!!»

Тогда нас всех эта история очень развеселила. А ведь сейчас «адаптация» великих, но объёмных произведений шагнула и в наше образование из далёких америк. И в пособиях по подготовке к экзаменам по литературе есть (о, времена!) «краткое содержание „Войны и мира“», которое бы так пригодилось тогда моей экзотической сокурснице…

Но вернусь к своим комплексам по поводу актёрских способностей, которые подкреплялись тоской по цирку. По большому счёту, с цирком я не расставалась – мои самые близкие друзья так и остались в цирке, и я продолжала с ними общение. Я ходила не только на все премьеры новых программ, но и просто так. Когда становилось грустно – бежала на представление и подзаряжалась сильной и чистой энергией. Мало того, я и своих друзей-щукинцев приобщила к цирку и заразила их любовью к этому яркому и доброму искусству.

Представления тогда шли почти всегда с аншлагами, свободных мест в зрительном зале не было, но сидеть на ступеньках было даже приятно: это означало – свои!.. И со мной на ступеньках сидели – то Таня Сидоренко, то Костя Райкин и Юра Богатырёв, то Борис Галкин или Володя Качан, то Томочка Абдюханова. Я рассказывала им о выступающих на манеже, объясняла, какие трюки особенно опасны, где артист может «завалить», и мы вместе – своим сопереживанием – вкладывая все силы и энергию, сжав кулачки, «помогали»…

Костя и Юра, влюбившись в цирк, начали ходить туда и без меня и дружить с моими цирковыми друзьями: Славой Бекбуди, Юрой Дуровым, семьёй Волжанских – Володей, Женей, Мариной…

Летом мы с моей подружкой, Тамарой Абдюхановой, полетели в Сочи. Поселились в гостинице цирка. Каждый день ходили на представления, а я ещё бегала на репетиции. В общем, я чувствовала себя там очень гармонично…

А вот вернувшись в Москву на занятия, я опять стала испытывать неуверенность. И тогда я подошла к Юрию Васильевичу и всё ему рассказала. Он к этому отнёсся очень серьёзно. Усадил меня в одной из свободных аудиторий, и мы долго разговаривали. И он сказал мне: «Девочка! У тебя нет никаких оснований не верить в себя. Есть ребята, которые пришли в училище более подготовленными, есть обладающие уверенностью в себе. Ты же сама знаешь, что и в цирковое училище поступают с разной степенью физической подготовки, с разными способностями. Но от упорного труда и веры в свои возможности многое может измениться. Да, у тебя совсем иной, чем, предположим, у Наташи Гундаревой, характер, совсем другая индивидуальность. Она – социальная героиня, характерная актриса, а ты – лирическая героиня. Но послушай меня: ты просто обязана избавиться от излишней самокритичности и самоанализа – тебе это мешает. Пусть педагоги анализируют и критикуют то, что ты делаешь. Скоро мы подойдём к репетициям дипломных спектаклей, и у меня есть прекрасные роли для тебя – увидишь! Всё, выбрось из головы мысли об уходе из училища. Работай!»…