Наталья Варлей - Канатоходка

Я вижу, что моя девочка, которая только что бултыхалась рядом, отстала и начала тихо и молча захлёбываться. Ну, я, конечно, подняла тревогу, и Славик отбуксировал её к берегу, таким образом ещё больше закрепив горячую Томочкину любовь (но он-то об этом не уверена даже, что догадывался!). Но главной героиней, которая «спасла жизнь», в Томочкиных глазах стала я. Не буду возражать, потому что, если бы не моё неусыпное внимание к «некоординированному ребёнку», – всё действительно могло бы закончиться плачевно…

Томочкой Тамару стали сразу звать на курсе. «Девочкой Томочкой» называл её Аркаша Бурдецкий, которому, кстати, Томочка очень нравилась. Он мне даже признался однажды, что «влюбился». Эх, почему не Слава?! Вот несовпадение! «Мы выбираем – нас выбирают… Как это часто не совпадает…» – пела героиня Светланы Крючковой в «Большой перемене». Ну, а я Тамарочку стала называть после сочинского отдыха Марусей. Почему? Потому что, когда мы собирались компанией, Томочка всегда самозабвенно распевала печальную песню:

Когда я пишу ей сообщения на мобильный, я никогда не называю её Тамарой или Томочкой – только Марусенька…

Как-то шли мы с Марусенькой по Арбату – тогда был только один Арбат, тот самый, окуджавовский: «Ты течёшь, как река… Странное название…», – пытаясь высмотреть что-нибудь полезное для раздела «Наблюдения». Таких разделов в зачётах по мастерству было несколько – «наблюдения за животными» (здесь не было равных Косте Райкину!), «наблюдения за людьми» и т. д. Нам нужно было как раз «наблюдать» за людьми.

И вдруг недалеко от знаменитого «Зоомагазина» (тогда он был по-настоящему «Зоомагазином», а не сегодняшним закутком, от которого больший кусок отхватил ненасытный банк – тогда там были отдельные залы по разделам «Рыбы», «Птицы», «Млекопитающие», «Корма»), мы видим впереди нас идущих двух старушек. Им, наверное, лет по девяносто. Они каким-то чудом оказались в двадцатом веке. На них чистенькая, но совершенно «доисторическая» одежда по моде – не знаю, какого года (отец мой в таких случаях говорил «девятьсот мохнатого»), на голове одной – парусиновая панамка, на другой – кокетливая соломенная шляпка со скоплением тряпичных цветочков и ярких глиняных мини-фруктов на полях. Они между собой щебечут дребезжащими старушечьими голосками. Но главное – ощущение того, что им совершенно замечательно вместе, просто полная гармония, просто счастье какое-то…

Мы, корыстные студентки, подтянулись к ним поближе, чтобы услышать, о чём же они так самозабвенно «щебечут»…

Старушки остановились у витрины, где в аквариуме плавали комнатные рыбки. «Смотри! Архивариус!» – восторженно сказала одна. «Давай купим!» – откликнулась другая. «А сколько стоит? Ой, нет, дорого…» – это опять вступила первая. «Ты только посмотри, какая традесканция!» – воскликнула вторая старушка. «Красивая!.. Ой, тоже дорогая…» – эхом отозвалась её подружка…

Они ещё немножко полюбовались на «архивариуса» и «традесканцию» в аквариуме и неспешно ушли, нисколько не расстроенные тем, что «дорого»… Они соблюли свой ритуал, и завтра, наверное, опять пойдут гулять тем же маршрутом. И так до конца дней. Им хорошо, потому что они ВДВОЁМ, и им не одиноко.

Конечно, мы с Марусенькой понеслись в училище и тут же показали своё «наблюдение», и Юрий Васильевич очень нас похвалил и внёс это наблюдение в экзамен по мастерству. Это, конечно, прекрасно, но главное – не в этом.

В тот момент, когда мы наблюдали за старушками, я вдруг поделилась с Тамарой своим открытием. Я сказала: «Марусенька! А ведь это – мы. Через много-много лет мы будем так же идти по Арбату, так же остановимся у „Зоомагазина“ и будем любоваться рыбками…»

Я оказалась провидицей. Не в буквальном смысле – по Арбату, – но мы с Марусенькой идём по жизни и уже большую часть жизни прошли. И нам хорошо вместе. Мы близкие и родные люди. И мы часто вспоминаем этих медленно идущих по Арбату старушек…

Нет, мы не всю жизнь прошли рука об руку, были периоды, когда мы подолгу не виделись, потому что в биографии каждой из нас бывали такие события, когда было «ни до кого», никого не хотелось видеть – дай Бог самой разобраться в происходящем…

О себе я постепенно расскажу. Но сейчас речь о Тамаре. Прежде чем окрепнуть духовно, она прошла через страшные испытания…

Марусенька моя внутри себя чувствовала абсолютно лирической героиней – недаром я упомянула Наташу Ростову в её «экзерсисе» про «чай с коржиком». Но внешне в ней столько было комедийного, «чаплиновского», что это, против её желания, толкало её в объятия характерных и острохарактерных ролей…

Ну не нашлось для неё Феллини, который сумел совместить в Джульетте Мазине – и гротеск, и лиричность, и трагедийность, и комедийность!..

Да мало ли кого для кого не нашлось! Сложилось так, как сложилось.

Марусеньку взяли в театр, который был в ту пору очень сильным творческим коллективом – московский Театр юного зрителя. В театре этом играли когда-то и Инна Чурикова, и Ролан Быков, и блистательная Лилия Князева, и Игорь Старыгин, и Оля Остроумова, и Володя Качан – не перечислить замечательных актёров, чьё присутствие в труппе в любом театре почли бы за честь. Спектакль ТЮЗа «Мой брат играет на кларнете» – гремел на всю Москву. В этом театре впервые был поставлен мюзикл Максима Дунаевского «Три мушкетёра», где Володя Качан был блестящим д'Артаньяном, – а прогремевший значительно позже фильм Хилькевича был просто перенесением на экран спектакля, правда, с другими исполнителями (мне лично больше по душе спектакль, но фильм принёс его создателям всенародную славу!).

К чему это я? Да к тому, что у многих название и назначение театра вызывает сразу ассоциации – детский театр: курочки, зайчики, грибочки… старушки-«травести» с забинтованной грудью, по сорок лет играющие мальчиков и девочек…

Хотя не без этого. Конечно, и «мышек», и «птичек», и «грибочков» в Марусином репертуаре не могло не быть. Но она сыграла там – и замечательно – Лауру в «Стеклянном зверинце». У неё были и другие удачные работы на сцене театра, которым руководил тогда Павел Хомский. Театр юного зрителя выезжал за границу – и Маруся ездила…

В этом же театре Марусенька нашла свою любовь. Мальчик Тёма был немножко моложе её, но так как Томочка и сейчас-то – ребёнок, то тогда разницы было вообще незаметно. И мама мальчика Томочку приняла в семью. И потом, когда умер Тёмин отец, Тамарочка поддерживала свекровь…

А потом всё стало рушиться. Заболел раком лёгких и умер папа Тамары. Видимо, заразившись во время ухода за мужем, заболела и вскоре ушла за ним мамочка Валя. Владик, любящий сын, начал пить от потрясения и погиб, упав на рельсы в метро. Томочка, беременная от мальчика Тёмы, потеряла их ребёнка. А сам Тёма, отслужив в армии, вернулся и сообщил, что женится… не на Тамаре…