Наталья Варлей - Канатоходка

Когда пришёл проявленный материал, мы, сидя в просмотровом зале, увидели на экране очертания лошадей в сплошном дыму. Меня было не видно совсем.

«Что это, Эра Михайловна?!» – насколько мог грозным, но на самом деле отчаянным шёпотом спросил Георгиев. «Это просто плохо напечатали!» – не моргнув глазом ответила она…

В картине осталось: из тумана выныриваю я, верхом на коне. Никакого табуна практически не видно. Я скачу, спрыгиваю и бегу по полю к деду Матвею…

Хорошо хоть так… И хорошо, что не свалилась в пропасть…

В картине много танцев и песен. Танцы ставил Юрий Взоров, чей «Ритм-балет» у нас был хорошо известен. А потом он уехал в Америку на ПМЖ. Поэтому его имени даже нет в титрах. Тогда с этим было строго. Но танцы остались…

В «Большом аттракционе» снимались и Георгий Михайлович Вицин, и Евгений Александрович Моргунов, и Савелий Крамаров, и Майя Менглет, и Володя Грамматиков, и, как я уже рассказывала, Сергей Мартинсон, и Гунар Цилинский…

Актёры прекрасные. Задумка – интересная. И все возможности были, а вот фильм не очень получился. Почему? Трудно ответить. Просто одно – талантливо. А другое – не очень…

В картине Виталия Мельникова «Семь невест ефрейтора Збруева» я снялась в роли одной из невест – Галины Листопад, комсомольского секретаря молодёжной стройки…

Мельников – очень интересный и своеобразный режиссёр. Он замечательно работает с актёрами и сделал много прекрасных фильмов. Я считаю, что лучшие его картины – «Мама вышла замуж» и «Старший брат», где просто блестящие актёрские составы. Но, на мой взгляд, в «Старшем брате» из великолепного актёрского ансамбля можно ещё отдельно выделить потрясающе сыгранные роли Евгения Леонова и Коли Караченцова…

В «Семи невестах» роль у меня небольшая. Зато мне выпало счастье поработать не только с Мельниковым, но и с чудесным актёром и человеком Сеней Морозовым…

Сеня – актёр уникального комедийного дарования, актёр прекрасно поющий. Хотя наш расточительный кинематограф очень мало использовал Сенин талант…

А в жизни Семён очень скромный, тонкий, даже сентиментальный человек. И в то же время он обладает редким чувством юмора. Вот такое сочетание!..

Сеню сразу прославила его первая роль – в кинокомедии «Семь нянек». Он был в этой картине невероятно смешной и трогательный. Конечно, роль «затмила» его суть…

И мне он поначалу не показался ни тонким, ни трогательным, ни чутким в жизни – совершенно наоборот: грубый, прямолинейный, нагловатый. Однажды на съёмках мы с ним даже поссорились. Видимо, и я ему показалась такой «самоуверенной звёздочкой»…

Потом мы друг в друге разобрались. И в лице Сени я обрела настоящего друга. Он меня очень поддерживал на съёмках. И не только на съёмках.

Видя, какой я до глупости непрактичный человек, он, при необходимости, направлял меня. Например, когда мы с ним уже снимались вместе в другом фильме – «Три дня в Москве», – он однажды спросил, почему у меня такая низкая актёрская ставка. Я очень удивилась и сказала, что обычно мне приходят из актёрского отдела открытки с извещением о повышении категории и ставки. Оказалось, что в моём случае при переходе из первой категории в высшую уже нужно было писать заявление в актёрский отдел. Если бы Сеня меня не вразумил, я бы так и ждала «у моря погоды»…

В другой раз он спросил у меня, являюсь ли я членом Союза кинематографистов. Я ответила, что нет. Он спросил тогда, сколько у меня главных ролей. «Двадцать» – ответила я. «Так почему же ты не в Союзе?! Некоторые артисты, снявшись в двух-трёх картинах, уже вступают!» – закричал на меня Семён. Я так же глупо ответила, что думала, что, если я достойна, меня примут…

И Сеня заставил меня при нём написать заявление и сам отнёс в отдел кадров, а там страшно удивились, что я всё ещё «не член». И быстренько меня приняли. Опять-таки благодаря Сене…

«Три дня в Москве» режиссёра Алексея Коренева – наша вторая совместная работа с Семёном.

Коренев приглашал меня до этого и в картину «Вас вызывает Таймыр» на роль Дуни (её потом замечательно сыграла Леночка Коренева, его младшая дочка, тогда ещё не актриса), и в «Большую перемену», предложив мне на выбор несколько ролей. Но, в силу разных обстоятельств, я не смогла в этих картинах сняться. Жаль, конечно, но мне тогда и сценарии показались какими-то вымученными и примитивными…

И только потом, поработав с Кореневым над картиной «Три дня в Москве», я поняла, что это его стиль, его ниша – и эти странные сценарии с водевильными ситуациями, в которые попадают герои, и эти нескладные персонажи, и наивные слова, которые они говорят…

А в целом – получается доброе и светлое кино, которое так любят зрители. Это кино очень талантливого режиссёра Алексея Коренева, который, к сожалению, рано ушёл из жизни. Хотя… он ушёл тогда, когда ушла эпоха «его кино»…

С Сенечкой мы играем в картине двух милиционеров: я – городского, он – деревенского. Оказавшись в Москве, герой Семёна гуляет по городу, любуется им и вдруг видит девушку-милиционера, которая едет верхом на коне по Каменному мосту…

Он влюбляется. Их пути то пересекаются, то расходятся. Есть в картине и «любовный треугольник» – в Олю влюблён ещё один юноша (его играл в фильме тогда ещё совсем молоденький и худенький Стасик Садальский).

Недоразумения, рождающие недопонимание. Побочные линии, которые вдруг меняют ход событий и взаимоотношений…

Я люблю эту картину. Мне нравится, как она снята – с любовью и содержанием. Очень люблю эпизод, когда Оля поёт двум своим ухажёрам: «Одна снежинка – ещё не снег…» Мне нравится сцена в метро, когда Оля танцует вальс сначала с метростроевцами, а потом с Сеней, вернее, его героем, которого зовут незатейливо – Иван…

Люблю актёров, которые снимались в фильме. Многих, к сожалению, уже нет в живых. Моего отца сыграл эксцентричный и остроумный Евгений Весник. «Бабушку» героя Сени (которая оказывается вовсе не бабушкой, а самозванкой!) – прекрасная и трогательная Валентина Сперантова. Очень точно сыграл своего героя – мерзавца, в общем-то, но его по-своему жалко, – Стас Садальский…

Но, конечно, номер один в картине – Сеня Морозов!

В фильме есть эпизод, когда наши герои оказываются запертыми вдвоём в квартире. Оля звонит отцу, чтобы тот приехал и её вызволил. Но пока он едет, герой разыгрывает «сценку семейной жизни», входит в комнату, где сидит Оля, с чашками чая на подносе…

Ну, входит и входит. Как это сыграть? Коренев не может придумать ход. Я тоже. Сеня говорит: «Я знаю как! Давайте снимать!..»

Коренев командует: «Мотор!» Сеня входит с подносом, я беру чашку… И у меня начинается истерика: в чашке с чаем горка сахара поднимается из воды, как египетская пирамида. Но по сцене – я пью чай. И я пью, хотя пить это невозможно, и хохочу до слёз. Сенька – тоже. И на этом хохоте мы ведём диалог…