Элис Шрёдер - Уоррен Баффет. Лучший инвестор мира

Однако еще сильнее Баффет интересовался антивоенным движением. Особенно важным для него это стало после того, как в 1964 году Конгресс принял резолюцию по вопросу конфликта в Тонкинском заливе, что позволило президенту Джонсону использовать военные силы в Юго-Восточной Азии без формального объявления военных действий. Суть конфликта состояла в том, что власти Северного Вьетнама были обвинены (без достаточных доказательств) в нападении на военный корабль США, и этот факт послужил для Америки формальным основанием для нападения на эту страну. Чтобы избежать призыва, многие молодые люди сжигали свои приписные свидетельства, шли в тюрьму или эмигрировали в Канаду. Сотни тысяч людей по всему миру вышли на улицы в знак протеста против разгоравшейся войны. Они маршировали и по Пятой авеню в Нью-Йорке, и по Таймс-сквер, и по площади перед Нью-Йоркской фондовой биржей. Демонстрации проходили в Лондоне, Риме, Филадельфии, Сан-Франциско, Лос-Анджелесе и множестве других городов.

Уоррен не был ни идеологическим пацифистом, как многие участники марша, ни крайним изоляционистом, как его отец. Но он четко понимал, что эта война неправедная, а участие США в ней основано на обмане, — и его, придававшего честности большое значение, это особенно беспокоило.

Он начал приглашать к себе в дом разных людей, имевших свою позицию по этому вопросу, и беседовать с ними. Как-то раз он даже попросил приехать интересного человека аж из Пенсильвании 7. Однако при этом сам он никогда не выражал желания участвовать в антивоенных маршах.

Уоррен был сторонником специализации. Он считал, что его уникальными навыками являются особенный склад ума и способность делать деньги. Когда его просили о поддержке, он в первую очередь всегда предлагал поделиться идеями, способными принести деньги. Но иногда он делился (пусть и понемногу) деньгами, вручая их отдельным политикам или финансируя проекты Сьюзи. Он никогда не работал «в полях», напрямую вручая деньги, — ведь прямое участие в мероприятиях, вне зависимости от их важности или срочности, отнимало у него время, которое он с большей эффективностью мог бы потратить на размышления и зарабатывание денег, а значит, и на более крупное финансирование этих мероприятий.

Многие американцы в 1960-е годы испытывали непреодолимое желание сбросить господствовавшую в то время власть, развязавшую непопулярную войну, хотя их гражданское сознание зачастую вступало в противоречие с необходимостью зарабатывать на жизнь. Уоррен же считал, что работает на своих партнеров, а не на «Большого Человека», а кроме того, был уверен в том, что его деловые связи и деньги помогут развитию гражданских прав и организации антивоенных мероприятий. Поэтому он легко концентрировался на своей работе, не испытывая внутренних противоречий.

На самом деле он переживал трудности иного рола — ему стало слишком сложно находить объекты для инвестиций партнерства. В течение всего 1965 года он вкладывал средства в безопасные, но редкие «сигарные окурки» наподобие его старых любимцев Philadelphia and Reading и Consolidation Coal. Он умудрился найти несколько недооцененных компаний даже среди включенных в еженедельные отчеты Standard & Poors — Employers Reinsurance, F. W. Woolworth и First Lincoln Financial. Он купил некоторое количество акций Disney после того, как познакомился с Уолтом Диснеем и убедился в том, что этот гений шоу-бизнеса любит свою работу, умеет концентрироваться на главном и превращать предмет своей любви в бесценный набор интересных для публики развлечений. Однако концепция «великих компаний» еще не укоренилась в нем полностью, и он не был готов вкладывать в нее деньги. Разумеется, его доля в Berkshire Hathaway постоянно увеличивалась. Однако помимо этого он открыл короткие позиции по акциям компаний Alcoa, Montgomery Ward, Travelers Insurance и Caterpillar Tractor на семь миллионов долларов — он занимал акции, а затем продавал их в качестве страховки против риска падения рынка 205. Когда инвесторы по разным причинам меняли свою точку зрения, цены на акции часто начинали падать подобно голубям, сбитым удачным выстрелом дробью. Баффет хотел, чтобы портфель, принадлежавший его партнерам, был надежно защищен.

В январе 1966 года от его партнеров поступило еще 6,8 миллиона долларов. Баффет внезапно оказался во главе партнерства с активами в 44 миллиона и слишком небольшим количеством «сигарных окурков», которые можно было бы зажечь с помощью этих денег. Впервые за все годы деятельности ему пришлось принять экстраординарное решение — он отложил часть денег 206. Со дня окончания бизнес-школы Колумбийского университета единственная его задача состояла в том, чтобы собрать достаточный объем денег для финансирования своего бесконечного потока инвестиционных идей.

Затем 9 февраля 1966 года индекс Доу-Джонса перескочил мистическую планку в одну тысячу и закрылся всего на несколько пунктов ниже этой отметки. И тут начались причитания: «Доу на тысяче! Доу на тысяче!» Многие полагали, что рынок не сможет преодолеть этот барьер до конца года, однако эти прогнозы никак не мешали всеобщей эйфории.

Весь год Баффет провел в волнении о том, как бы не разочаровать своих партнеров. Он начал свое письмо партнерам с хороших новостей о высоких прибылях American Express. В частности, он написал фразу: «Наша “борьба с бедностью” в 1965 году прошла вполне успешно», намекая на программу президента Джонсона по созданию «великого общества» с помощью целого ряда новых программ в области социальной защиты. Однако при этом он впервые сказал своим партнерам слова, которые так или иначе повторялись в его последующих посланиях: «У меня есть ощущение, что мы приближаемся к точке, на которой дальнейший рост окажется неблагоприятным». Уоррен объявил, что закрывает двери партнерства, запирает их на ключ и прячет его в надежном месте.

Прием новых партнеров прекратился. Баффет не мог не пошутить по этому поводу и написал, что Сьюзи не может позволить себе иметь больше детей, потому что они «останутся не у дел». Эта шутка была достаточно смешной, так как никто из его детей не был — и не должен был быть — партнером. Уоррен четко давал понять своим детям, как будут обстоять дела с их финансовым состоянием в будущем. Он хотел убедиться в том, что они самостоятельно найдут свою дорогу в жизни. С самого раннего возраста каждый из детей знал, что не вправе ждать от него иной финансовой помощи, кроме оплаты расходов на образование. Баффет мог раскрыть перед своими детьми механизм партнерства лишь в образовательных целях — рассказать им о деньгах, инвестировании и о том, каким образом он организует свою жизнь. Точно так же он поступал и со своими обычными партнерами. Однако Уоррен крайне редко занимался «обучением» тех, с кем виделся каждый день. Он воспринимал процесс обучения как творческий и сознательный акт, происходящий перед аудиторией. Его дети не получали от него никаких уроков.