Элис Шрёдер - Уоррен Баффет. Лучший инвестор мира

Баффет был удивительно лоялен к своим близким друзьям. Его энтузиазм в отношении более отдаленных знакомых, в особенности публичных лиц, то прибывал, то убывал в зависимости от их общественного статуса. С детства испытывая ощущение беспокойства, он переживал из-за того, каким образом могут отразиться на его жизни связи с другими людьми. Со временем он пожалел о том, что поддерживал столь близкие отношения с Маккарти, и свернул их до минимума. Однако вовлеченность в политику и готовность жертвовать на нее деньги знаменовали собой важнейшее изменение в жизни Баффета. Впервые у него появилось время для деятельности, не связанной с инвестированием, — «неэкономического занятия», к тому же уходящего своими корнями в историю его семьи. Деятельности, открывавшей новую дорогу в непредсказуемое будущее.

Глава 32. Легко, безопасно, прибыльно

и приятно

Омаха • 1968-1969 годы

В январе 1968 года Баффет связался со своими товарищами-«грэхемитами». Эти верившие в гений Грэхема люди впервые решили устроить встречу в разгар тотального сумасшествия на фондовом рынке. «За последние годы наши отношения значительно изменились, и я думаю, что банда, которая соберется в Ла-Хойе, будет представлять собой осколки нашей старой гвардии» 1, — писал он, приглашая на встречу бывших учеников Грэхема: Билла Руана, Уолтера Шлосса, Маршалла Вайнберга, Джека Александера и Тома Нэппа. Он также пригласил Чарли Мангера, которого представил Грэхему, партнера Мангера — Роя Толлеса и Бадди Фокса, партнера Джека Александера. В список гостей были включены и Эд Андерсон, покинувший партнерство Мангера и ставший партнером в компании Tweedy, Browne, Сэнди Готтесман, которого Баффет в разговоре с Грэхемом охарактеризовал как «моего хорошего друга и вашего искреннего поклонника». Также Баффет спросил у Грэхема, помнит ли тот «Генри [Брандта], который тесно сотрудничал с нами» 2. Фред Стэнбек, партнер Баффета по сделке с Sanborn Мар и шафер на его свадьбе, был слишком занят и не смог присутствовать.

Через несколько лет после окончания Колумбийского университета Уоррен пригласил на ужин в Нью-Йорке Ваниту Мей Браун, «Мисс Небраска 1949 года». Они устроили что-то наподобие двойного свидания — Уоррен пришел вместе со Сьюзи и Фредом, который уже однажды благодаря Уоррену встречался с Ванитой. Теперь ее звали Ванита Мей Недерландер. Она ненадолго вышла замуж за одного из представителей семьи Недерландер, династии владельцев ряда театров и других предприятий индустрии развлечений. После ужина Фред, один из самых близких друзей Уоррена, «размяк в руках Ваниты, как пластилин» (по меткому выражению еще одного их друга), тем самым подтвердив старое изречение о том, что противоположности притягиваются. Изначально их брак казался своего рода милым постскриптумом карьеры

Уоррена в Колумбии — семейная пара сложилась из двух его друзей той эпохи. Ему было свойственно активно устраивать жизнь своих друзей, предлагать им совместные партнерства, включать их в состав советов директоров своих компаний и в целом заставлять их вращаться в своей орбите за счет огромного количества совершенно разнообразных связей. Известие о браке двух своих друзей Уоррен поначалу воспринял как прекрасную новость, однако впоследствии выяснилось, что, сделав Ваните предложение, Фред принял худшее решение в своей жизни.

Они с Ванитой жили в Сэлисбери, где Фред вырос и где его семья смогла выстроить свой успешный бизнес по торговле средствами от головной боли. Теперь же Фреду самому требовались чуть ли не тонны средств от головной боли — он пожинал плоды своего импульсивного решения. Ванита прочно осела в крошечном городке Сэлисбери и со знанием дела и выдумкой мучила своего мужа в ходе судебных разбирательств. Таким образом, в отличие от всех остальных «грэхемитов» интерес Фреда к фондовому рынку на какое-то время поугас. Правда, в это время рынок не представлял собой ничего интересного. Люди бездумно вкладывали в него сотни миллионов долларов, прислушиваясь к мнению так называемых экспертов, за плечами которых было не более пары лет успешного опыта. На рынок вышло свыше 50 новых инвестиционных фондов, а еще 65 готовились сделать это в ближайшее время 3. Впервые за всю историю США среди широкой публики стало модным инвестировать в акции 233. Баффет описывал эту фазу как «расширяющееся кольцо писем счастья» или даже «манию», в которой участвовали «преисполненные надежд, доверчивые и жадные вкладчики, цеплявшиеся за любой повод поверить» 4.

Так как этот бизнес по-прежнему работал на основе бумажных ордеров об операциях с ценными бумагами и физической доставке сертификатов акций покупателям, в какой-то момент объем торгов расширился настолько, что рынок чуть не рухнул из-за объемов бумажной работы по оформлению сделок. Огромное количество ордеров на покупку акций дублировалось или, напротив, не исполнялось. Ордера оказывались не на своих местах или попросту в мусорной корзине. Сотни сертификатов акций исчезали (вероятнее всего, из-за воровства), и поползли слухи, что рынком заинтересовалась мафия. Различные попытки реформ, проведенные в 1967 и 1968 годах с целью автоматизировать и компьютеризировать систему торгов, оказались безнадежной попыткой догнать уходящий поезд. Однако одно из нововведений позволило покончить с прежним этапом развития рынка. Национальная ассоциация дилеров по ценным бумагам объявила о скором запуске новой системы, получившей название NASDAQ и призванной работать с котировками акций мелких компаний 5. Вместо того чтобы печататься на страницах Pink Sheets, устаревая уже в момент печати, курс акций многих компаний, не входивших в листинг на фондовых биржах, мог отныне публиковаться в электронном виде, а любые его изменения моментально становились доступными участникам рынка. Теперь от последних требовалось раскрыть максимум информации и придерживаться указанных цен. Эта новая система пришлась не по вкусу опытным трейдерам, умевшим хорошо торговаться и добиваться своего в ходе переговоров. Рынок и без того находился в трудном положении, и это вносило немало проблем в работу Баффета.

Уоррен разослал инструкции каждому из «грэхемитов», собиравшихся приехать в Ла-Хойя. «Прошу вас не привозить с собой ничего, кроме книги Security Analysis издания 1934 года», — писал он 6. Жены участников также должны были остаться дома.

В своем письме Баффет напомнил, что встреча организуется для того, чтобы послушать Грэхема, «Великого Человека», а не друг друга. Несколько участников группы — Мангер, Андерсон, Руан — были склонны к чрезмерным разговорам. Разумеется, когда речь заходила об инвестировании, никто не мог сравниться по степени говорливости с самим Баффетом. Дожив до 37 лет, он уже перешел на новый уровень и имел право называть своего бывшего учителя «Бен». Однако время от времени он сбивался и называл его по старинке «мистером Грэхемом» — старался лишний раз напомнить другим и себе самому, что не стоит казаться лучшим учеником в классе.