Элис Шрёдер - Уоррен Баффет. Лучший инвестор мира

«Ребята, вы сумасшедшие, — сказал им сотрудник Мангера Айра Маршалл. — За некоторые вещи нужно платить высокую цену — за человеческие и деловые качества, например. Вы недооцениваете качество».

* Начиная с 1960 года.

«Мы с Уорреном внимательно выслушали его, — говорил Мангер, — и решили заключить договор. В конце концов, предлагавшаяся сумма была на грани того предела, который мы были готовы заплатить» 22.

В процессе заключения сделки Баффет выяснил, что компании Tweedy, Browne уже принадлежала тысяча акций Sees. Баффет предложил выкупить у них эти акции. Но в Tweedy, Browne считали, что предложенная Баффетом цена занижена. Они начали сопротивляться, не желая продавать свои акции. Баффет настаивал на том, что они ему нужнее, и в конце концов победил 23.

Сразу же после того, как соглашение было подписано и Баффет, Мангер и Герин стали членами правления, Уоррен с головой окунулся в конфетный бизнес, чего не делал ни в случае с Dempster, ни в случае с Berkshire Hathaway. Он разослал коробки с конфетами See’s своим друзьям-«грэхемитам», а также написал подробное письмо исполнительному вице-президенту Чаку Хаггинсу, в котором попросил его пообщаться с владельцами торговых центров по всей стране на предмет открытия новых магазинов See’s в Колорадо-Спрингс, Файеттвилле и Гальвестоне. При этом он, опираясь на мнение руководителей местного торгового центра, посоветовал Хаггинсу не тратить время на Айову 24. С разрешения Баффета Хаггинс прекратил посылать конфеты многочисленным подругам «Конфетного Гарри» и начал следить за фьючерсами на сахар и какао-бобы, которые при 58 центах за фунт приближались к давно не виданному ценовому потолку 257.

Баффет предложил поэкспериментировать с конфетами в упаковках. Он хотел видеть результаты, сметы и много, много финансовой информации. Уоррен писал Хаггинсу о магазине в Лас-Вегасе: «Интересно, сколько мы сможем заработать денег, когда найдем правильное место для магазина. Вы делаете отличную работу, расширяя нашу зону превосходства». Баффет предложил Хаггинсу поиграть с рекламными лозунгами и придумать что-то похожее на слоган компании Coca-Cola: «Пауза, которая освежает», или пива Coors: «Ключевая вода Скалистых гор» 258.

Ему казалось, что Хаггинс может между делом или за завтраком придумать рекламный слоган, способный соперничать со слоганом Coca-Cola 25. Один из старых служащих описал манеру управления Баффета таким образом: «Он постоянно тебя хвалил, но при этом не забывал давать новое задание» 26. Поскольку с каждым новым заданием планка по чуть-чуть поднималась, а сотрудник, подобно спортсмену-прыгуну, был убежден, что сможет прыгнуть как никогда раньше, эффект походил на китайскую пытку капающей водой — незаметное, но неумолимое воздействие постепенно сводило с ума 259. Таким образом, когда внимание Баффета ослабло, а это было неизбежно, все вздохнули с облегчением. Сбитый с толку первоначальным потоком энтузиазма, Хаггинс подписал Баффета на несколько профессиональных журналов, освещавших вопросы кондитерской промышленности. В конце концов Баффет обратил свое внимание на какое-то новое дело и попросил его отказаться от подписки. «Может быть, Чарли и станет когда-нибудь заправским кондитером, — писал он, — но я ограничусь чтением отчетности» 27. Он обнаружил, что владеть кондитерским производством, не руководя им, куда приятнее.

Вне работы было то же самое. Со всей искренностью Баффет говорил людям: «Пожалуйста, приходите в гости, я очень хочу вас видеть», — а когда те приходили, зарывался в газету, очевидно, удовлетворенный одним лишь их присутствием. Но могло быть и по-другому: он говорил, и говорил, и говорил, и в итоге гости уходили выжатые как лимон. Сьюзи много раз была свидетелем приступов такого энтузиазма.

Уоррен был все еще безумно влюблен в свою жену, постоянно хвалил ее на людях, усаживал к себе на колени и крепко обнимал. Но дома, как всегда, уходил в себя, занимался своими делами и хотел, чтобы с ним носились. В разговорах со своей подругой Сьюзи называла его «айсбергом». Однако в их отношениях все оставалось по-старому, точнее, все, кроме ее чувств. Баффет же был всем доволен. Он считал, что, если ей так нравится отдавать, то, принимая ее дары, он делает ее счастливой. С учетом их общего прошлого и ее манеры поведения с людьми вообще и с ним в частности такой вывод был вполне логичен. Но желания Сьюзи изменились. Она была эмоционально открытым человеком и заботилась теперь не только об Уоррене, но и о многих других людях. Незадолго до этого она ухаживала за Элис Баффет, которая проиграла болезненное сражение в битве с раком и умерла. Сьюзи хотела, чтобы теперь кто-нибудь позаботился и о ней.

Поэтому, пока ее муж занимался своими делами вдали от Омахи или сидел в офисе, погруженный в свои мысли, Сьюзи проводила все меньше и меньше времени дома, встречаясь с друзьями в ресторанах и джаз-клубах и путешествуя. У нее теперь было много новых друзей, намного моложе, чем она. Они восхищались ею и в ответ на ее великодушие и теплоту открывали и свои чувства, амплитуда которых менялась от участливой привязанности до полного обожания.

Дома Сьюзи начала все теснее общаться со своим послушным и тихим сыном Питером, который к этому времени уже вырос и готовился закончить школу. Питер начал играть для нее роль друга, доверенного лица и источника эмоциональной поддержки.

Сьюзи-младшая поступила в Университет Небраски и жила в Линкольне. Хоуи, который был рекордсменом в семье по числу неудач, учился в предпоследнем классе средней школы, и Сьюзи готовила его к поступлению в колледж. Она брала его на различные встречи и собрания, помогала ему направлять свою энергию в нужное русло и способствовала приведению в порядок его табеля успеваемости. Уоррен, как обычно, был счастлив переложить на нее эти обязанности.

Лишь иногда Сьюзи удавалось привлечь Уоррена к совместному решению вопросов вместо привычного выписывания чеков, особенно если это дело пересекалось с бизнесом и Уоррену предоставлялся шанс дать ценный совет. Ее друг Родни Вид и другие лидеры афроамериканского сообщества решили организовать банк, чтобы поднять статус сообщества и способствовать экономическому развитию северной части города. С идеей «черного капитализма» они пришли к Баффету и его другу Нику Ньюману, который часто поддерживал Уоррена в различных акциях по защите гражданских прав 28.

Вид был уважаемой фигурой в Омахе, а Баффету нравилось банковское дело. Он только что стал членом правления самого большого банка Омахи — Национальной корпорации, к чему давно стремился 260. Его инстинктивно тянуло к любому виду деятельности, где деньги накапливались быстрее, чем тратились. Поэтому он был готов выслушать Вида, но хотел знать, будет ли этот бизнес рентабельным. Так как цель заключалась в привлечении разнообразных групп клиентов из числа национальных меньшинств, он нанял сына Питера и одного из его друзей, чтобы они посидели у входа в другой, похожий банк и посчитали, сколько людей и какой национальности заходит в его здание в течение дня 29. То, что рассказал Питер, обрадовало Уоррена, и он стал членом консультативного совета директоров Community Bank в Небраске и заполучил в правление Джона Хардинга из компании Ruane, Cunniff 30. Баффет сказал основателям, что, если те смогут привлечь 250 000 долларов от афроамериканского сообщества, то консультативный совет сможет обеспечить остаток суммы для первоначального капитала 31. Офис банка организовали в трейлере. «Уоррен, если мы советуем людям вкладывать свои деньги во что-то, что можно свернуть посредине ночи и забрать весь банк с собой, — говорил Джо Розенфилд, — то это не очень хороший знак».