Элис Шрёдер - Уоррен Баффет. Лучший инвестор мира

«Эту концепцию было легко понять. Я покупаю весы и на заработанные с их помощью деньги покупаю еще больше весов. Через некоторое время у меня будет двадцать весов, и каждые будут взвешивать по пятьдесят раз в день. И я подумал — вот они, деньги 50. Что может быть лучше совокупного эффекта от нескольких весов?»

Эта концепция поразила его. В книге было написано, что он сможет заработать тысячи долларов. Если он начнет с тысячи долларов и будет увеличивать эту сумму на десять процентов в год, то через пять лет 1000 долларов превратится в 1600. Через десять лет эта сумма достигнет 2600 долларов. А через 25 лет — 10 800 долларов.

Размышляя о том, как с течением времени цифры растут с постоянным темпом, Уоррен понял, каким образом маленькая сумма превращается в целое состояние. Он мог четко представить себе, как растут цифры, подобно увеличивающемуся снежному кому, который он катал по лужайке. Уоррен начал думать о времени по-другому. Принцип увеличения количества уравнял настоящее и будущее.

Сидя на крыльце дома своего друга Стю Эриксона, Уоррен заявил, что к 35 годам станет миллионером 5. Это было смелое и достаточно самоуверенное заявление для ребенка, который жил во времена депрессии 1941 года. Но собственные расчеты и книга говорили ему, что это возможно. У него было двадцать пять лет впереди, и ему нужно больше денег. Тем не менее он был уверен, что сможет это сделать. Чем больше денег он заработает на первых порах, тем быстрее они будут увеличиваться и тем вероятнее его шансы достигнуть своей цели.

* 50 50

Год спустя он заложил первые основы своего будущего. К удивлению и восхищению семьи, его сбережения к весне 1942 года составили 120 долларов.

Взяв свою сестру Дорис в партнеры, он купил для нее и для себя по три привилегированные акции компании Cities Service, заплатив за свою часть 114,75 доллара 6.

«Я не очень хорошо разбирался в акциях, когда покупал их, — говорил Уоррен. — Я только знал, что это были любимые акции отца и он продавал их своим клиентам на протяжении многих лет» 7.

В июне того же года рынок упал до низшей точки, и стоимость Cities Service снизилась с 38,25 до 27 долларов за акцию. По словам Баффета, Дорис каждый день по дороге в школу напоминала ему о том, что цены на акции падают. Уоррен чувствовал крайне сильную ответственность за происходящее. Поэтому, когда дела на фондовом рынке наконец пошли в гору, он продал их по 40 долларов за штуку, заработав 5 долларов на двоих. «Вот тогда я поняла, что он знает, что делает», — вспоминает

Дорис. Однако стоимость акций Cities Service быстро выросла до 202 долларов. Уоррен назвал этот эпизод одним из самых важных в жизни и извлек из него три урока. Первый — не слишком зацикливаться на том, сколько именно он заплатил за акции. Второй — не бежать бездумно за небольшой прибылью. Он выучил эти два урока, размышляя о тех 492 долларах, которые мог бы заработать, если бы не поспешил расстаться со своими акциями. Для того чтобы собрать 120 долларов и купить их, ему потребовалось пять лет (начиная с шестилетнего возраста). Размышляя о том, сколько лет ему пришлось бы продавать мячи для гольфа или попкорн и арахис на стадионе, чтобы получить обратно прибыль, которую он «потерял», Уоррен понял, что никогда, никогда, никогда не забудет эту ошибку.

Был еще и третий урок — вкладывая чужие деньги, ты рискуешь тем, что в случае ошибки именно ты будешь виноват в их потере. Он не хотел нести ответственность за чьи-либо деньги, если только не был абсолютно уверен, что достигнет нужной цели.

Глава 9. Пальцы, испачканные чернилами

Омаха и Вашингтон • 1941-1944 годы

Одним воскресным декабрьским днем Баффеты с одиннадцатилетним Уорреном возвращались из Вест-Пойнта после посещения церкви. В машине играло радио, но в какой-то момент ведущий прервал программу и сообщил, что японцы напали на Перл-Харбор. Никто не объяснил, что случилось и сколько людей было убито или ранено, но по общему волнению Уоррен понял, что мир изменился навсегда.

Политические взгляды его отца, и без того достаточно консервативные, быстро превратились в еще более реакционные. Говард и его друзья считали Рузвельта подстрекателем, который захотел стать диктатором путем вовлечения Америки в еще одну европейскую войну. Они считали, что Европа, которая не в состоянии решить свои мелкие ссоры до того, как они превращаются в смертельные конфликты, должна самостоятельно вариться в своем котле.

До сих пор уговоры и лесть Рузвельта ни к чему не привели. Ни «международное сотрудничество» — до безобразия лживая программа ленд-лиза, которую Говард называл «Операцией “Крысиная нора”» 1, представлявшая собой прямые поставки (а не кредит или аренду) необходимого снаряжения в Англию, ни совместные речи с пользующимся популярностью дородным англичанином Уинстоном Черчиллем не втянули Америку в войну. Рузвельт говорил: «Я уверяю всех матерей и отцов... Ваши сыновья не будут сражаться в чужой войне», — и при этом, как считали многие, нагло врал 2. Говард пришел к выводу, что, находясь в отчаянном положении, Рузвельт и начальник штаба сухопутных войск США генерал Джордж Маршалл решили, что «единственный путь вовлечь Америку в европейскую войну — это заставить японцев напасть на нас и оставить людей в Перл-Харборе в неведении», — говорит Уоррен. В то время это мнение было широко распространено среди консерваторов.

Весной следующего года Республиканская партия поручила Говарду щекотливое задание — найти кандидата для выборов в Конгресс, способного выступить против популярного политика Чарльза Ф. Маклафлина. По семейным преданиям, отчаявшись найти человека, согласного стать жертвенным ягненком и работать против имевшего все преимущества демократа, Говард в последнюю минуту вписал в бюллетень свое имя.

Он понял, что ему нравится участвовать в избирательной кампании. Баффеты расклеивали простые листовки с надписью «Баффета в Конгресс» на телефонных столбах. Говард и Лейла раздавали агитационные листовки на сельских ярмарках, выставках домашнего скота и конкурсах на самый большой овощ. «Он был самым малообещающим кандидатом. Он ненавидел говорить на публике. Моя мать была общительным человеком, а вот отец — замкнутым». Лейла, любительница поговорить, инстинктивно знала, как работать с людьми, и наслаждалась общением. Дети ходили по ярмаркам и спрашивали посетителей: «Вы будете голосовать за моего папу?», а потом отправлялись кататься на чертовом колесе.

«Затем мы сделали небольшую пятнадцатиминутную радиопрограмму. Моя мать играла на органе, а отец представлял нас: “Это Дорис, ей 14 лет, а это Уоррен, ему 11 лет”. Моими словами были “Подожди минутку, пап. Я читаю спортивную колонку”. А потом мы пели “Прекрасную Америку”, а мама аккомпанировала нам на органе. Эта передача не была чем-то сверхъестественным, но она помогла привлечь добровольцев. Все-таки другой кандидат находился на своем посту уже четыре срока».