Элис Шрёдер - Уоррен Баффет. Лучший инвестор мира

— Как насчет Kodak? — спросил Билл Руан. Он посмотрел на Гейтса, ожидая, что он скажет.

— Kodak «горит», — сказал Гейтс 13.

Никто, кроме него, в том зале не знал, что Интернет и цифровые технологии «убьют» пленочные аппараты компании. В 1991 году об этом не подозревали даже в самой компании Kodak 429.

— Билл, наверное, думает, что все телевизионные сети скоро умрут, — съязвил Ларри Тиш, чья компания Loews Согр. владела пакетом акций CBS.

— Нет, все не так просто, — сказал Гейтс. — Способ производства и показа телевизионных шоу отличается от того, что делает фотоаппарат, и ничто не может его фундаментально изменить. Может, кто-то и потерпит поражение из-за стремления людей к разнообразию, но сети владеют контентом и могут изменить его для достижения новых целей. Серьезный вызов, с которым они столкнутся, связан с перемещением телевидения в Интернет. Но с фотографированием дела обстоят иначе — вы можете спокойно избавиться от пленки и все равно иметь возможность фотографировать 14.

Теперь всем хотелось услышать Гейтса, который мог объяснить, что будет представлять собой новый цифровой мир и что он будет означать для присутствующих. «Потом нам сказали, что мы поедем на морскую прогулку, — рассказывал Гейтс. — И Кей следила, чтобы я разговаривал не только с Уорреном». Это было очень кстати, потому что Баффет, которому нравилось «приклеиваться» к некоторым людям, готов был стать «сиамским близнецом» Билла Гейтса. Они прокатились на огромной яхте Уолтера и Сьюзан Скотт под названием «Полярный медведь». Грэхем познакомил Гейтса с Тишем, Мерфи, Кью и остальными 15. Через полдня Гейтс и Мелинда де-факто стали членами Buffet Group. Велись разнообразные разговоры, обсуждались различные проблемы, и как раз тогда Гейтс проворчал что-то Мерфи по поводу высокой цены на телевизионную рекламу. Через месяц в Wall Street Journal появилась статья, представляющая Баффета лицемером, а не разносторонним человеком, каким он на самом деле являлся. Все остальные очень сожалели — не по поводу разговора о телерекламе. А потому, что ответили после встречи на вопросы репортера, у которого не было в руках диктофона.

* * *

В 1993 году во многом благодаря спасению Salomon цена акций Berkshire почти удвоилась. К тому времени, когда Уоррен начал «баффетирование» в арбитражном разбирательстве против Джона Гутфрейнда, она превысила 18 тысяч долларов. Баффет теперь стоил восемь с половиной миллиардов долларов, пакет Сьюзи стоил 700 миллионов. Человек, инвестировавший в компанию тысячу долларов в 1957 году, сейчас получил бы шесть миллионов. Баффет стал богатейшим человеком в США.

К пасхальным каникулам они с Кэрол Лумис занялись ежегодным ритуалом написания и редактирования его послания, которое теперь предназначалось даже не национальной, а международной аудитории. В мае 1994 года, когда Гутфрейнд ничего не получил в арбитраже, Баффет провел ежегодное собрание акционеров. В театр Orpheum приехали более двух тысяч семисот человек. Баффет распорядился, чтобы Sees, обувные компании и энциклопедия World Book, которой он также владел, устроили в холле свои выставочные стенды. Были проданы 800 фунтов конфет Sees, больше 500 пар обуви 16. World Book тоже продавалась хорошо, хотя Баффет тогда еще не знал, что эта книга, как и Kodak, в скором времени не выдержит конкуренции с Интернетом. Довольный покупками своих акционеров, Баффет поехал в Borsheim’s, появился там на публике, а потом отправился в Furniture Mart. «Он шел туда, где мы выставили наши матрасы, — вспоминал Луи Блюмкин, — и их начинали тут же покупать» 17. Баффет начал серьезно обдумывать идею торговли товарами на собраниях акционеров. Он обещал перенести собрания в Holiday Inn, где было больше места для торговых точек. В следующем году, решил он, будем продавать еще и ножи Ginsu*.

В лучах растущей славы оказались и многие члены его семьи. Теперь, когда состояние Баффета превысило восемь миллиардов, его благотворительный фонд Buffet

Foundation вошел в пятерку самых крупных в мире. А его со Сьюзи совместное решение завещать фонду все свои деньги превращало фонд в крупнейшего акционера Berkshire после их смерти. Сьюзи, которая возглавляла Buffet Foundation, вошла в совет директоров Berkshire Hathaway, хотя ничего не смыслила в бизнесе. Фонд, делавший пожертвований по 3,5 миллиона долларов в год, в 1994 году пожертвовал в два раза больше. И все-таки это было совсем немного по сравнению с другими семьями, сопоставимыми с Баффетами по богатству. Но все понимали, сколько денег может оказаться в распоряжении фонда в будущем, поэтому и фонд, и его президент неожиданно привлекли к себе всеобщее внимание.

Когда Сьюзи переехала в Сан-Франциско и приняла решение, оставаясь замужем за Уорреном, идти своим путем, она полагала, что в отличие от первой вторая половина ее жизни будет спокойной и гармоничной. Не обладая глубокой проницательностью, она не представляла себе, что ее муж станет иконой в мире бизнеса и это затронет ее саму. С одной стороны, ей хотелось радовать Уоррена, ей нравилось управлять фондом, знакомиться с интересными людьми. Но ее посты президента Buffet Foundation, а теперь и члена совета директоров Berkshire сделали Сьюзан публичной фигурой. Она оказалась в западне. Чтобы отгородиться от общественного внимания, она старалась принизить свое влияние, говоря, что важен Уоррен, а она лишь «аксессуар его славы», поэтому не стоит интересоваться ею, писать о ней и ее жизни. Чтобы сохранить приватность, Сьюзи приходилось изворачиваться, редко появляться на публике в Сан-Франциско и отказываться от тех возможностей, которые представились ей в связи с растущим статусом мужа. Время от времени она с обидой говорила об Уоррене, как будто он был виноват в том, что ее жизнь стала теперь такой напряженной.

Ей нужно было ежегодно в июле ездить вместе с Уорреном в Солнечную долину, два раза в год участвовать в заседаниях Buffet Group, проводившихся каждый раз в разных местах, отмечать с семьей Рождество и Новый год в их доме в Лагуна-Бич, а две недели мая проводить со всеми членами семьи в Нью-Йорке. Между этими путешествиями она консультировала огромное количество «клиентов», ездила навещать внуков, принимала их у себя в Эмеральд-Бей, помогала зятю Аллену Гринбергу управлять фондом, из-за чего однажды ей пришлось поехать аж во Вьетнам. Она развлекалась, ходила на вечеринки, концерты, в музеи, спа-салоны, на педикюр, занималась шопингом и бесконечным ремонтом дома в Лагуна-Бич, поддерживала свой роман с другим человеком, писала сотни открыток, отправляла сотни подарков, часто путешествовала с друзьями. И по собственной воле всегда оказывалась рядом с постелью того, кто был тяжело болен или умирал.

Но бешеный темп ее жизни замедлился из-за череды приступов в 1987 году, а потом и операции по удалению матки в 1993-м. Кэтлин Коул приходилось часто вызывать для своей подруги и по совместительству босса «скорую помощь». Кэтлин пыталась заставить Сьюзи заниматься спортом, отказаться от своей обычной диеты, состоявшей из карамелек Tootsie, печенья и молока. Кэтлин заполнила всю кухню нежирными продуктами SnackWells. Но оборудование для фитнеса пылилось в нижней квартире, которую Сьюзи «выбила» из Уоррена, а друзья стали отмечать, что она слишком много времени посвящает заботе о других 18. Члены же семьи проявляли почти странную невозмутимость, когда Коул звонила и сообщала, что Сьюзи в очередной раз попала в больницу. Казалось, что и они сами обрели присущее Сьюзи безоблачное спокойствие 19. «Спасибо Богу за то здоровье, которое у меня есть», — часто говорила она и продолжала считать себя здоровым человеком, помогающим больным, а не наоборот.