Элис Шрёдер - Уоррен Баффет. Лучший инвестор мира

Кевин Клэйтон: «Нас может заинтересовать предложение в районе двадцати долларов за акцию».

Баффет: «Мне кажется, мы вряд ли сможем предложить вам что-то, что компенсирует пролитый вами и вашим отцом пот, время и энергию, которые вы потратили в ходе строительства этой прекрасной компании».

Клэйтон: «У нас проблемы с финансированием. Может, вы нам просто одолжите немного денег?»

Баффет: «Для Berkshire Hathaway это неприемлемо. Почему бы вам не собрать все данные, касающиеся вашей компании, и не прислать их мне, когда у вас будет такая возможность?»

Это был классический маневр Баффета, который привел к тому, что на следующий же день сотрудник Federal Express принес ему огромную посылку. Рыба проглотила наживку. Клэйтоны чем-то напоминали Уэйна Гриффина, который подбрасывал монетку, чтобы решить, сколько денег просить за Blue Chip Stamps. Баффет понял, что Клэйтоны готовы к сделке.

Уолл-стрит оценивал Clayton дороже, чем всех ее конкурентов, вместе взятых, и хорошая репутация компании была вполне заслуженной. Большинство остальных производителей мобильных домов были убыточными и прекращали торговлю. Как и в случае многих других «культовых» компаний, основатель Clayton был человеком с мощной харизмой. Джим Клэйтон — играющий на гитаре сын земледельца, начавший бизнес с переоборудования и продажи своего первого и единственного на тот момент дома, — превращал собрания акционеров в мини-фестивали и однажды даже прошел к сцене между рядами, напевая кантри-хит Take Me Home, Country Roads. 508

Он поручил ведение переговоров своему сыну Кевину, который, как и отец, был настоящим бизнесменом, но в отличие от него отнюдь не шоуменом. Кевин явно никогда не слышал о «баффетировании».

Баффет: «Предлагаю двенадцать с половиной долларов».

Клэйтон: «Вы знаете, Уоррен, совет может заинтересовать предложение ближе к двадцати, скажем — семнадцать или восемнадцать долларов за акцию».

Баффет: «Двенадцать с половиной долларов».

Кевин Клэйтон вышел из комнаты и позвонил членам совета директоров. Хотя акции продавались в то время за девять долларов, трудно было смириться с тем, что компания будет продана всего по двенадцать с половиной долларов за акцию.

Клэйтон: «Совет рассмотрит предложение в пятнадцать долларов».

Баффет: «Двенадцать с половиной». Хотя это и не зафиксировано официально, можно быть почти уверенным, что в этот момент Баффет применил другой свой классический маневр — «циркулярную пилу», выбивая почву из-под ног Клэйтонов сочувственным рассказом о том, в каком тяжелом положении они окажутся, когда у компании не останется источников финансирования.

Клэйтоны и совет директоров вновь обсудили предложение.

Клэйтон: «Мы хотим тринадцать с половиной».

Баффет: «Двенадцать с половиной».

Новый раунд обсуждений.

Клэйтон: «Окей, мы согласны на двенадцать с половиной при условии, что получим акции Berkshire».

Баффет: «Извините, но это невозможно. Кстати, я не участвую в аукционах. Если вы хотите продать мне, вы не будете иметь права искать покупателя, предлагающего лучшую цену. Вы должны будете подписать специальное соглашение о том, что отказываетесь рассматривать другие предложения».

Клэйтоны, которые, наверное, лучше многих экспертов понимали, в каком положении находится их отрасль, в итоге капитулировали 10.

После «баффетирования» Клэйтонов Уоррен прилетел в Теннесси для встречи с ними, объехал заводы и нанес визиты чиновникам в Ноксвилле. Он попросил Джима Клэйтона спеть с ним, они даже отрепетировали несколько песен по телефону, но, когда пришло время, «Баффет совершенно забыл о моей гитаре, стоявшей на стойке за его спиной, — написал позже Клэйтон. — Дайте нашему новому другу Уоррену в руки микрофон — и он забывает о времени» 11. Не привыкший проигрывать, Клэйтон мог по крайней мере утешиться тем, что стал человеком, благодаря которому Ноксвилл впервые посетил знаменитый Уоррен Баффет.

Хотя местные жители были довольны заключенной сделкой, инвесторы Clayton считали по-другому. Аура Баффета впервые сработала против него самого. В отличие от Клэйтонов многие из инвесторов знали про «баффетирование», и им совсем не хотелось ему подвергнуться.

После объявления о сделке акционеры начали осаждать Клэйтонов, умоляя: «Вы — великолепная компания, лучшая в своем деле, мы не хотим владеть кем-то другим в этой отрасли, только вашими акциями. Пожалуйста, не уходите, вы сможете преодолеть трудности, отрасль снова поднимется!» Раздавались и угрозы: «Как вы посмели продать компанию за двенадцать с половиной долларов, когда ее цена достигала

шестнадцати, и мы пережили этот шторм?! Отрасль скоро опять поднимется. Как вы могли только подумать продать ее так дешево!» Крупные инвесторы Clayton считали, что Баффет покупал компанию «на дне цикла» для отрасли мобильных домов и специально выбрал это время для сделки, чтобы получить наибольшую прибыль. На пике своего развития в 1998 году, используя тактику агрессивного кредитования, эта индустрия продала 373 тысячи домов. В 2001 году — 193 тысячи (во многом из-за потерь экономики после 11 сентября). Прогноз продаж на 2003 год составлял всего 130 тысяч домов. Но, конечно, эта тенденция должна была рано или поздно обратиться вспять. Репутация Баффета как находчивого покупателя заставляла инвесторов полагать, что он точно угадал момент, когда акции подешевеют особенно сильно, и что они будут идиотами, если продадут компанию сейчас.

Впрочем, Баффет видел ситуацию по-другому. Он понимал, что рынок мобильных домов загнал себя в угол тем, что большую часть своей продукции продавал людям, которые такие дома себе позволить не могли. Поэтому, по его мнению, число продаж в обозримой перспективе не должно было увеличиться.

Но несогласные с ним полагали, что столь успешная в прошлом компания сможет повернуть ситуацию в свою пользу.

Сохраняя невозмутимость, не обращая внимания на гнев акционеров, Баффет наслаждался мыслью о своей будущей роли импресарио индустрии мобильных домов. Покупка компании у сына земледельца доставила удовольствие человеку, который ел шоколадки Dilly в кафе Diary Queen, до сих пор с интересом разглядывал каталоги с игрушечными поездами, владел компанией по пошиву униформы для заключенных и чрезвычайно радовался тому, что сфотографировался с парнями из текстильной компании Fruit of the Loom. Внутри него уже начинал шевелиться Финеас Тейлор Бар-нум 509. Баффет так живо мог себе это представить — огромный передвижной дом, выставленный в новом Qwest Convention Center в Омахе во время собрания акционеров в 2004 году. Он предполагал поставить этот дом рядом с магазином Sees Candies или у того места, где сотрудники Justin продают обувь. Выставочная площадь становилась год от года все больше и внушительнее, и на продажу выставлялось все больше товаров. Мысль о целом доме, собранном прямо здесь, посреди зала для собрания акционеров, с ровным газоном и очередью из инвесторов, желающих увидеть его изнутри, приводила Баффета в трепет. «Интересно, сколько передвижных домов можно продать во время собрания акционеров?» — задавался вопросом Баффет. Никто из Солнечной долины еще не занимался таким делом на собраниях своих акционеров.