Элис Шрёдер - Уоррен Баффет. Лучший инвестор мира

Вечерами Сьюзи, часто в сопровождении дочери, бегала по северной части города с одних заседания или встречи на другие, пытаясь хоть как-то решить основные проблемы: ветхое жилье и ужасные условия жизни 182 183. Несколько раз ее останавливала полиция. «Что вы делаете в этом районе?» — спрашивали ее.

«Милочка, — как-то раз обратился раздраженный Док Томпсон к своей внучке Сьюзи, — дело может закончиться тем, что твою маму убьют». Он приказал ей носить с собой полицейский свисток каждый раз, когда она направлялась с матерью в неблагополучные районы. «Дорогуша, тебя могут похитить», — сказал он 1.

Роль Сьюзи как специалиста по решению проблем и своего рода «жилетки» обернулась тем, что люди связывались с ней в любое время и при возникновении любой проблемы. Она называла Уоррена своим «первым пациентом» 2, но он был не единственным. Она все чаще занималась делами Дотти, так как способность ее сестры мириться с реальностью снижалась, и она начала много пить. Она поддерживала Дорис во время развода с Трумэном и подарила ей книгу Виктора Франкла «Человек в поисках смысла». Стремясь обрести утраченное спокойствие и надежду, Дорис часто перелистывала ее 3. В течение нескольких дней Сьюзи принимала у себя эфиопскую студентку, которая на самом деле должна была жить у ее подруги Сью Браунли. Однако внезапно к Сьюзи нагрянул ее отец, и та знала, что он испытает настоящий шок и ужас от того, что «в его кровати спит чернокожая женщина» 4. В качестве «культурного обмена» для всей семьи

Сьюзи предложила студенту из Египта, посещавшему Университет Омахи по обмену, прожить у них дома целый семестр 5. За исключением кабинета Уоррена, дом Баффетов никогда не был отгорожен от внешнего мира, и его обитателям было сложно найти место для уединения. Тем не менее, несмотря на такую раскованную атмосферу, дети росли, четко зная границы между свободой и дисциплиной. Оба родителя служили им отличным примером этичных отношений. Они получили хорошее образование и старались искать новые впечатления. Уоррен и Сьюзи часто и подолгу беседовали о том, как воспитывать детей в богатой семье, чтобы они стали самодостаточными людьми и не считали, что им все доступно «по праву рождения».

Однако при этом детям не хватало внимания. Их отец не занимался практически ничем, кроме работы. И мать напоминала садовника, у которого было множество кустов. Она будто бегала между ними, поливая тот куст, который больше всего нуждался в воде в этот момент. Дети реагировали на такое положение дел по-разному. Чем старше становилась Малышка Сьюзи, тем меньше она требовала внимания от своей матери и тем большим авторитетом для младших братьев становилась. Она также работала регулировщицей на общественных началах на оживленном перекрестке около дома Баффетов и проводила основную массу времени с друзьями 184.

Хоуи, как настоящий торнадо, носился по двору, ездил по перилам, качался на занавесках и громил дом кучей других способов. Каждый день был для него наполнен «первоапрельскими шутками». Как-то раз он вылил с крыши целое ведро воды на няню Филлис. Каждый член семьи знал, что, если Хоуи протягивал им стакан с какой-нибудь жидкостью, пить ее было опасно для здоровья. Однако при этом он был ранимым и сердечным, как и его мать. Его потребность во внимании значительно превосходила ее возможности. Когда терпение Сьюзи достигало предела, она просто запирала Хоуи в его комнате 6.

Обычно тихий Питер чувствовал себя вполне комфортно, находясь дома, в то время как его властная сестра Малышка Сьюзи пыталась укротить тайфун «Хоуи» 7. Спокойный по своей природе, Питер предпочитал погружаться в свои мысли в то время, когда тучи вокруг него сгущались. Каждый раз, когда ему случалось чувствовать себя несчастным, он предпочитал не выражать свои чувства словами, а играть мелодию «Янки-Дудль» на фортепиано в минорном ключе 8.

* 184 184

Уоррен одобрял разнообразные интересы своей жены. Он гордился ее щедростью и лидерской ролью, которую она занимала в Омахе. Он ценил ее внимание к детям, позволявшее ему сконцентрироваться на своей работе. Часто он, так же как и Сьюзи, добавлял в список своих планов один-два новых проекта. Однако в отличие от жены он не испытывал напряжения от чрезмерных нагрузок. Если в его жизнь входило что-то новое, то что-то прежнее должно было ее покинуть. Исключение составляли лишь друзья и деньги.

Именно благодаря этим двум исключениям к 1963 году достаточно большое число профессиональных инвесторов поняли, что этот парень из Омахи действительно знает свое дело. Даже те, кто прежде не слышал его имени, начали искать способы встретиться с ним. Ему больше не нужно было никого очаровывать или рассказывать о возможных перспективах. Он просто сообщал интересовавшимся условия, на которых был готов принять их деньги.

Люди за пределами Омахи часто знали о нем больше, чем его собственные соседи. Один из друзей Малышки Сьюзи как-то раз ехал со своей семьей в машине на Всемирную выставку в Нью-Йорке 1964 года. Они остановились на бензоколонке. Пока машина заправлялась, мать мальчика вступила в беседу с женщиной у соседней колонки — оказалось, что это была ее бывшая школьная учительница. Женщина ехала из Эльмиры в Омаху с 10 000 долларов и желанием инвестировать их в партнерство Уоррена Баффета. «Вы его знаете? — спросила она своих собеседников. — Стоит ли вкладывать в него деньги?» — «Он наш сосед, — ответила семья. — Конечно, стоит». Они сели в машину и направились в Нью-Йорк, сразу же забыв об этом разговоре. В этой семье было пятеро детей, они только что купили новый дом — конечно, им было не до инвестирования 9.

Другой возможный партнер Баффета, Лоренс Тиш (один из двух братьев, создавших гостиничную империю в Нью-Йорке), направил на имя Чарли Мангера чек на 30 000 долларов. Баффет позвонил ему и сказал, что был бы рад увидеть Тиша среди своих партнеров, но попросил его в следующий раз «выписать чек на имя Уоррена Баффета».

Что бы об этом ни подумал Лоуренс Тиш, но в 1963 году Мангер и Баффет не были партнерами. Мангер только что открыл собственное партнерство, скопив достаточную сумму (около 300 000 долларов) за счет инвестиций в недвижимость. По стандартам Баффета эти деньги были сущей ерундой, незначительной частью его семейного капитала.

«У Чарли слишком быстро появилось много детей. Это сильно мешало ему вести независимую деятельность. Начало работы без каких-либо обременений часто может оказаться значимым преимуществом. Даже когда я ушел из “Грэхем-Ньюман” и у меня на руках было всего 174 000 долларов, я чувствовал, что могу делать все, что хочу. Я мог бы поучиться у своего тестя-психолога. Я мог пойти в университетскую библиотеку и просидеть там целый день».