Александр Волков - Первое ракетное соединение нашей страны

При его начальствовании, а генерал возглавлял полигон с момента образования в течение 27 лет, с 1946 по 1973 год (уникальный случай по длительности на генеральской должности в Вооружённых Силах СССР), большая часть офицерского состава имела солидные сроки пребывания на полигоне. Немало случаев, когда поступивший на полигон новичок в звании лейтенант становился там же генералом. Это, например, заслуженные офицеры: Степан Царенко, Виктор Желтаков, Евгений Михеев, Геннадий Лексин и другие. Полигон ко всему прочему – это кузница ракетчиков в звании генерал. То, что ветераны полигона являлись признанными профессионалами в своём деле – это очевидно. Стабильность с кадрами обеспечивала высокую степень безаварийной работы на ракетно-космическом полигоне, а случавшиеся редчайшие катастрофы не имели столь трагических последствий, как на космодромах Байконур или Плесецк. Конечно же, офицерский состав тяготился службой вплоть до пенсии в астраханской степи, не имея возможности перевода в солидные города, не говоря про республиканские столицы. Некоторые офицеры считали себя заложниками службы в Кап. Яре. На полигоне в ходу была по этому поводу печальная шутка.

– Какой твой любимый город? – спрашивают у ветерана ракетчика.

– Капустин Яр, – слышит он в ответ.

– А какая твоя любимая песня?

– Прощай, любимый город!

Борис Моисеевич Соболь разделил судьбу ветеранов, прослуживших десятилетия на полигоне. Прибыв из Германии в 1946 году, полковник Соболь через тридцать лет ушёл на пенсию, и перебрался с семьёй в город Железнодорожный. Это место ещё с царских времён известно под названием Обираловка, связанное с разбойным промыслом в XIX веке. Теперь здесь большой подмосковный город, приютивший целый поток отставников из Кап. Яра. Тогда же одиноко стояло станционное здание, кругом шумел глухой лес. Именно на этой станции Лев Толстой описал трагическую гибель Анны Карениной, мятущаяся натура которой не выдержала любовного краха.

В сентябре 1956 года на полигон прибыло правительство страны во главе с лидером Никитой Хрущёвым, в окружении высшего командования Советских Вооружённых Сил, Генерального штаба, военных округов и группировок наших войск за рубежом. Проводился показ могущества ракетного вооружения с пусками ракет, в том числе залпом. Фактически это были первые учения с новым, ещё на стадии формирования, видом Вооружённых Сил страны. Ракетные войска стратегического назначения были созданы год спустя, 17 декабря 1959 года. Как было объявлено, РВСН предназначены в первую очередь для реализации мер ядерного сдерживания при угрозе агрессии и в ходе войны с применением обычных средств поражения и другими не менее важными стратегическими задачами оборонного характера в соответствии с военной доктриной Советского Союза, а теперь – Российской Федерации.

Никита Сергеевич отказался жить в гостинице на площадке № 2, которая фактически была общежитием офицеров, работавших на ближайших площадках. Там приютились маршалы и высший генералитет, которые оказались фактически в условиях коммунальной квартиры с её прелестями. Правда, клопов там не наблюдалось, что могу подтвердить личными впечатлениями. Иногда приходилось там провести ночь, другую, чтобы с раннего утра двигаться вместе с ракетой на стартовую позицию. Однако на этажах круглосуточно дежурили младшие офицеры, выполнявших обязанности своего рода «камердинеров». Они были настолько заинструктированы, что иногда ограничивали свободу даже передвижения генералитета, – случались казусы. Однажды один из маршалов пытался прошмыгнуть с шахматной доской в соседнюю комнату к партнёру, но был остановлен старшим лейтенантом Борей Е., который непроизвольно обратился к человеку в пижаме с грозным вопросом:

– Вы куда?

Пожилой человек хотя и был в пижаме, но на полигон-то прибыл Маршал Советского Союза. Военачальник даже опешил, – не ожидал подобной строгости к сохранению имущества. Однако он не вышел из себя, не стал читать мораль, а только примирительно сказал:

– Сынок, мы поиграем, и я верну доску назад. Ты не волнуйся, я тебя понимаю.

Этих «камердинеров» строжайше инструктировали из видов обеспечения безопасности. Надо было бдительно следить и не допускать вноса, выноса каких-либо предметов, в том числе и для досуга. Поэтому маршал и ограничился клятвенным заверением вернуть шахматы на место. Карьера этого офицера не пострадала, он служил под моим началом на командном пункте полигона, ушёл на пенсию в звании подполковника.

А тогда, во время показа ракетного вооружения мне довелось быть в группе офицеров, дежуривших на случай каких-либо нештатных операций, их последствий на стартовых площадках. Мне предлагали даже вести репортаж по громкой связи для высокого начальства. Однако одним из моих командиров было сделано предупреждение, что Иконников обязательно «будет нести отсебятину», не придерживаясь написанного и утверждённого сценария. Вёл репортаж майор Микенелов, ведущий специалист наземной системы радиоуправления дальностью полёта ракеты.

Первый секретарь ЦК КПСС и Предсовмина Хрущёв обитал в вагоне, оборудованным со всевозможным бытовым комфортом. Возникла проблема водоснабжения этого «жилья». Вода, как мы знаем, нужна не только для омовения, но и для кухни, и для канализации. Важную задачу по её доставке поручили офицеру Соболю, мол, вагон – это твоё хозяйство. Надо заметить, что начальник полигона генерал Вознюк отменно знал своих подчинённых и не раз поручал офицеру Соболю неординарные задания, не сомневаясь в успехе дела. На этот раз дело было настолько важным, что Соболя инструктировал и наставлял начальник всемогущего КГБ, затем начальство пониже, – где и как заправлять воду и какого качества. Специальных цистерн не догадались пригнать из Москвы, поэтому пришлось использовать оборудование ракетного комплекса. Взяли машину поновее, с индексом 8Т311, то есть обмывочно-нейтрализационный агрегат на колёсах (универсальная принадлежность первых ракетных комплексов). Они применялись в качестве пожарных машин при подготовке ракет к пуску, а также для нейтрализации пролитых компонентов топлива. На них стояли мощные насосы, которые в короткое время могли выбросить много воды, да и закачивали ёмкость также быстро.

Соболь был человеком решительным и смелым, он зачастую не оглядывался на начальство, а самостоятельно принимал решения. Не подкачал он и на этот раз. Срок ему был поставлен сверхкороткий, высокий гость собирался отдохнуть с дороги. Поэтому Борис Моисеевич не поехал на насосную станцию в военный городок (туда и обратно – это более тридцати километров), а прибыл на ближайший берег Ахтубы, и закачал воду прямо из реки. Опломбировал ёмкость, как его инструктировали, и под расписку сдал «качественную» воду на нужды руководителя страны. В то время о холере в тех краях слышно ещё не было, поэтому риск был невелик. Всё обошлось благополучно и Соболь, как участник обеспечения такого ответственного мероприятия, получил благодарность. Надо заметить, что водопроводная вода в городке была настолько хлорирована, что её практически невозможно было сразу пить. Более-менее чистая вода появилась только в шестидесятые годы. В это время на площади перед главным штабом стояли автоматы с газированной водой, и поздно вечером в жаркую погоду к ним ходил народ наслаждаться холодной газировкой.