Александр Волков - Первое ракетное соединение нашей страны

Но вот, команда, и они пошли, и успешно преодолели зараженную полосу. Это был единый порыв, мы гордились нашими солдатами и были очень рады, когда они выполнили боевую задачу. Часть личного состава, проходившего сквозь зарин, была «условно пораженной» и направлена в лазарет. Тут уж у нас камень с души упал, мы знали и понимали, что нам делать. Мы дружно рассортировали «пораженных», провели их обработку, помывку, переодели и отправили в отделение хирургии, терапии, согласно условному диагнозу, накормили досыта и уложили спать.

В то же время главный в окружении эскорта, были все начальники медслужб объединений и полигонов, токсикологи-радиологи объединений, медслужба 50 армии и 24 дивизии – в полном составе, стал обходить наше военно-полевое – медицинское хозяйство. Как с электроэнергией? А вот, пожалуйста, ЭСД-20, станция на 30 кВТ, хватит электроэнергии с избытком. Вводная – 2СД-20 вышла из строя. А мы говорим, а у нас Л-12, 2-СД-2 тоже электричества с избытком. Тогда так, у вас кончилось горючее, что будете делать? Отвечаем – для освещения есть электрофонарики, для кипячения шприцев и инструментария – примус. Если и эта техника откажет, то на это у нас есть лампы «Летучая мышь» и керосиновые лампы с отражателем. Закончится керосин – будем пользоваться стеариновыми свечами. Если и их не хватит, то введем «стратегический» резерв. Какой? А вот, военная хитрость – ведро с сухими березовыми лучинами, стоявшими в хирургическом отделении. Рядом лежали коробки со спичками.

Главный вдруг выпрямился, строго взглянул на нас, спросил, кто придумал лучины? Я ответил, что есть сестра приемного отделения, Анна Аксеновна, старейшая работница, на фронте была операционной сестрой и однажды, в критической ситуации со светом, она жгла лучины, а хирурги продолжали оперировать. Главный сказал, что хочет её видеть. Анну Аксеновну вытолкнули из толпы медиков. Она всегда была остра на язык, никого и ничего не боялась, а её – то больные боялись, но больше уважали. Резник В. И. посмотрел на неё долгим взглядом, и тут мы увидели, как в его глазах сверкнула слезинка. Это было так необычно. Большой начальник, высокий, статный, просто красивый мужик, всегда сдержанный – и вдруг такое. Он подошел к Анне Аксеновне, приобнял её, потом неожиданно сделал шаг назад и поцеловал ей руку.

Глядя ей в глаза он сказал, что у него в жизни, в 1945 году, в Австрии, было то же самое. Он был хирургом медсанбата. Вспомнил, как за стенкой палатки шел бой. Слышен был мат – перемат. Бой был с власовцами, а они дрались как звери, их в плен не брали. Василий Иванович потянулся к пистолету, но старший хирург сказал: «Оставь. Это не твое оружие. Наш с тобой бой – здесь, вот наш долг, на столе лежит, да ещё ждут нас, а за стенкой пусть воюют. Если нас убьют, то это значит, что мы погибли в честном бою». И вот, операционная сестра жгла лучины, а операции не останавливали ни на минуту. Но закончился бой, пришел рассвет, и дело было сделано.

…Главный замолчал. Стояла тишина, какая-то необыкновенная. А потом, не сговариваясь, все стали дружно аплодировать. Кто-то крикнул: «Троекратно, два коротких, один длинный – ура-а-а-а!!!»

Это было редкое чувство единения коллектива, как-то уже не различались врачи, медсестры и присутствовавшее высокое начальство. Это был единый порыв. Мы тоже сделали дело, и сделали его хорошо. Забыть этого нельзя.

Далее было тоже интересно. Всех проверяющих мы отправили на помывку, горячей воды было вдоволь. Всех снабдили индивидуальными полотенцами, мылом, мочалкой и тапочками. А затем – праздничный обед, точнее – ранний ужин. Меню было такое: уха тройная, великолепная, благо речка рядом, сети заранее приготовлены, поставлены.

Рыба на столе вареная, жареная. На второе – тушеная зайчатина с жареными шампиньонами. Зайцев настрелял в неимоверном количестве начальник лазарета Ризаев М. К., который был заядлым рыболовом и охотником. Он хотел подстрелить козочек, но они от шума ушли подальше, чему я был рад несказанно, т. к. они людей не боялись и подпускали близко, и я очень не хотел, что бы их убили. Ну, а зайцы – это нормально. Рыбы, грибов, дичи – море, т. к. территория полигона закрытая, строго охраняемая, отсюда и изобилие.

Конечно, на столе не было никакого вина и никакой водки. Это было бы неправильно, а вот спирта медицинского было столько, сколько нужно. Все удалось на славу. Вечер закончился, все легли спать, в палатках все было приготовлено, даже печки-буржуйки, на всякий случай.

На утро главный вызвал меня и сказал, что я его правильно понял тогда, весной, в 3-ем здании, и вот теперь мне предлагается написать рапорт на командный факультет Военно-медицинской академии им. С. М. Кирова. Я помялся, ответил, что очень благодарен, но у меня все хорошо. Родился второй сын, всего-то 6 месяцев, хорошая квартира, в Калининграде близкие родственники, а самое главное – в других городах области много моих друзей однокурсников – астраханцев. Да и не хотелось покидать эти красивейшие места, к тому же после окончания Академии придется ехать в Сибирь или Забайкалье, а у меня молодая красивая жена, жаль её.

Резник В. И. спросил, а что, она не поедет что ли с вами в дальние края? Поедет, говорю, в любое место, она «декабристка», но не хотелось бы. Главный сказал, что я неправ и попросил позвать Брацуна В. М., который тоже отказался от Академии, объяснив своё видение дальнейшей службы. Главный пожал нам руки, пожелал удачи и сказал, что удивлен нашим отказом.

Но что делать, мы вернулись на базу, в родную дивизию. Разобрались с имуществом, всё привели в исходное состояние. Я уехал в отпуск в Астрахань, домой, к родителям. Вернувшись из отпуска, узнал, что меня ожидает Москва. Главный взял меня своим помощником. А вскоре и Брацун В. М. был переведен в знаменитый санаторий «Фрунзенское», который он потом и возглавил. Главный нас не забыл, но иногда сердито ворчал: вот отказались от Академии, а могли бы быть большими начальниками.

Копейкин Александр Николаевич, генерал-майор, командир дивизии

– Стояли погожие осенние дни 1984 года. Сентябрь в Прибалтике и примыкающей Калининградской области, как правило, прекрасен. Ласкающее утреннее солнце, зелень ухоженного военного городка, строгий западный стиль зданий, чисто выметенная брусчатка на дороге, ведущей к штабу, встретили меня, только что назначенного заместителя командира ракетной дивизии.

Мне повезло. Знакомство с соединением я начал с людей. В этот день состоялась встреча командования с ветеранами прославленной 24 ракетной дивизии. Я увидел, с каким трепетом встречали участники торжеств Боевое Знамя прославленной дивизии с пятью орденами! А следом вынесли Вымпел министра обороны СССР «За мужество и воинскую доблесть». Уже тогда я понял, как свято чтут здесь войсковые традиции.