Иосиф Давыдов - Триумф и трагедия советской космонавтики

Осмотр специалистами места катастрофы позволил им сделать следующие выводы о ее причинах.

После выхода и раскрытия купола вытяжного парашюта, его усилия не хватило, чтобы вытянуть основной парашют. По команде автоматики системы приземления стал вводиться дублирующий — запасной парашют. Но из-за крутящего момента начали закручиваться стропы запасного парашюта — его купол не наполнился, что привело к увеличению скорости снижения СА до 26–30 м/сек, т. е. более 200 км/час.

На месте гибели корабля остался небольшой холмик земли, на который кто-то из летчиков со спасательных вертолетов положил авиационную фуражку. Теперь там памятник Владимиру Комарову, сделанный солдатским руками. Таковы факты, подтвержденные очевидцами и документами комиссии.

Как же трактует эту катастрофу «АиФ»? Привожу в самом сокращенном виде начало и конец изложения корреспондента. «А с Комаровым произошел досадный случай. Его корабль, пролетав сутки, пошел на посадку… Он упал со скоростью 26 м/сек. Это около 100 км/час. Свалился на лед Аральского моря, лед растаял и корабль провалился. Потом его вытащили».

В середине же данного повествования дается довольно подробное описание действительно «досадного случая», имевшего место в январе 1967 года при запуске беспилотного корабля «Союз», предшествовавшего пилотируемому полету «Союза-1» (Комаров полетел в апреле). Корабль этот, благополучно спустившись на парашюте, из-за ряда технических неполадок действительно затонул в Аральском море и потом был поднят. Только последствия этой неудачи не были столь трагическими, поскольку на борту находились не живые люди, а манекены. Но это, видимо, не такая уж важная подробность для корреспондента «АиФ» А. Бинева, с завидной легкостью жонглирующего фактами.

И завершающий аккорд сплошного вымысла — это описание сравнительно недавних событий. «Был случай, когда Владимир Титов и Геннадий Стрекалов при старте были вынуждены катапультироваться».

Сразу хочу сказать, что на кораблях серии «Союз» установки для катапультирования в принципе не предусмотрено. Последнее катапультирование в космонавтике было из корабля «Восток-6», когда корабль покидала Валентина Терешкова. А Геннадия Стрекалова и Владимира Титова спасло не катапультирование, а система аварийного спасения (САС), которая за секунду до взрыва ракеты-носителя увела космический корабль от стартовой площадки, и он благополучно приземлился в километре с небольшим от огромного кострища, в котором плавились металл и бетон.

К сожалению, в последнее время в наших газетах участились случаи публикаций, искажающих истинные события, и не только в космонавтике, где вместо фактов появляются сплошные вымыслы и домыслы. Но публикацией материала А. Бинева «АиФ», пожалуй, переплюнула всех. Если уж такие известные тысячам людей (причем, специалистам в своем деле) факты так беспардонно могут быть извращены, небрежно перепутаны и перевраны, то как же можно после этого доверять зачастую сенсационным сообщениям газеты, степень соответствия истине которых установить бывает весьма затруднительно. Вот и думает незадачливый читатель, развернув свежий номер «АиФ», какую же еще «лапшу» навешает она ему на уши на этот раз. Единожды солгав, кто тебе поверит…

От этих воспоминаний у меня, как условный рефлекс у собаки, сначала сохнет в горле, а потом начинается обильное выделение слюны, которая переполняет рот. События, связанные с пустыней, вызывают настолько тревожные и болезненные ощущения, что кажется невероятным участие в испытаниях, которые выпали на мою долю, на долю моих товарищей. Здесь я познал высокое чувство товарищества и взаимовыручки, встретился с подлостью и человеческой слабостью, с мужеством и стойкостью. В пустыне я впервые отчетливо почувствовал, что могу стать убийцей и не просто убийцей, а мясником, способным рубить человека на мелкие части…

А теперь по порядку хочется рассказать о том, что пришлось увидеть, понять и прочувствовать лично мне, и тем кто окружал меня в этих жестких испытаниях в раскаленных песках, где отрабатывались методики по выживанию в пустыне с предельно ограниченным запасом воды.

Возникает вопрос: а зачем все это делалось? Четвертую часть суши планеты Земля занимают пустыни с раскаленными зыбучими и бродячими песками, с потресканными от зноя каменистыми плато и нагорьями. Над всеми этими безжизненными, безводными пространствами ежедневно пролетают тысячи больших и малых самолетов, накручивают свои витки космические корабли и станции…

И если в небе случится беда, требующая немедленного прекращения полета, то велика вероятность вынужденной посадки в эти безжизненные и опасные, огромные по площади регионы нашей планеты.

Первую пробу своих сил, как специалист по средствам спасения и подготовки космонавтов к выживанию в экстремальных условиях после вынужденной посадки, я провел без подготовки — экспромтом. Группа космонавтов летела в Туркмению в город Мары на астронавигацию. Руководитель занятий штурман Николай Романтеев легко согласился включить меня в состав группы. Быстро подготовил задание на командировку. В нем значилось: изучить возможность проведения тренировок в пустыне.

Состав группы космонавтов по возрасту и воинским званиям был разношерстным, но цементировал его старший группы космонавтов сверхкоммуникабельный и жизнерадостный Георгий Добровольский (будущий командир корабля «Союз-11», трагически погибший).

Чтобы легче было рассказывать, перечислю всех участников полета на астронавигацию: от предприятия «Энергия» имени С. П. Королева космонавты Николай Рукавишников, Олег Макаров, Виктор Пацаев (погибший на корабле «Союз-11»), от Центра подготовки космонавтов подполковник Лев Воробьев (он так никогда и не полетит), старший лейтенант Петр Климук (ныне генерал-полковник, начальник Центра подготовки космонавтов) и я в звании майора.

В Мары летели на самолете АН-12. По дороге на дозаправку сели в Актюбинске. На аэродроме осмотрели стоявший там только что начавший летать на местных авиалиниях самолет «Морава».

Вечером прилетели в Мары. Темнело и, хотя уже светили звезды, на нас из дверей самолета дохнуло сорокаградусной жарой. Сразу вспотели. Асфальт под ногами расползался. Разместились в гостинице и, не теряя времени, поехали подальше от огней городка.

Николай Романтеев установил приборы и начал занятия. Звезды с одной стороны выползали из-за горизонта, с другой стороны, как в планетарии прятались за барханами. Сириус, Альдебаран, Бетельгейзе. Названия звезд и созвездий в голосе Николая Романтеева звучали как-то загадочно, хотя все знали очертания созвездий и их место на небосклоне.